Рустам Рахматуллин - Две Москвы. Метафизика столицы

Сама привычка обозрения Москвы заимствована Воробьевыми горами у Ваганькова, этой древнейшей загородной точки обозрения, со временем возвышенной и обустроенной Пашковым домом. Площадка на Горах, как смотровая, парна плоской огражденной кровле и бельведеру Пашкова дома.

Дом придает Ваганькову способность кругового обозрения раздавшегося и зашедшего в тыл города. На Воробьевых эти разрастание и тыловой обход предвидены высоткой Университета. А с естественной вершины Гор возможно видеть только старый город, как с высоты холма Ваганькова возможно было видеть город Кремль.

Воробьевы горы переняли эту наблюдательную роль Ваганькова не позже времени, когда оно вошло в черту Москвы. Уже в XVII столетии от Воробьева, «с высоты дворца царского», Москва смотрела на себя извне глазами западных художников. Глазами Витсена, голландского географа и автора записок; в начале XVIII века – глазами де Брюина, тоже голландца, тоже художника и литератора в одном лице; глазами Бликланда – польского гравера на службе Оружейной палаты.

В этой новой, столь масштабной постановке собственную роль играли Лужники. Их сельский вид не значил, что они держали сторону горного пригорода. И застроившись, они не взяли городскую сторону в полемике с Горами. Граница нововременской Москвы – Хамовнический вал, однажды срытый и вновь насыпанный для Окружной железной дороги, – делит луговину пополам.

Впрочем, граница города и загорода в Лужниках скорее плоскость, разделенная чертой, чем собственно черта. Это огромное, взятое в круг речного русла Ристалище. Девичье поле и Лужники суть форма нового, раздавшегося на масштабе Форума между холмами. Круг стадиона наилучшим образом оформил этот смысл. И стадион, и вся излучина дают растущую проекцию малого круга Боровицкой площади.

Соседнее Девичье поле служило Форумом по крайней мере дважды. Первый раз в прологе Смуты, когда решалось царское избрание Бориса Годунова, запиравшегося в Новодевичьем монастыре. Второй – в разгаре Смуты, когда Москва, сведя с престола Шуйского, искала место для присяги следующему безблагодатному царю – польскому королевичу Владиславу, а в Новодевичьем монастыре стоял с литовскими людьми коронный гетман пан Жолкевский.

Наречь Воробьевы горы новым Ваганьковом не позволяет только бытование имени собственного «Новое Ваганьково» на Трех Горах, на продолжении другого, волоцкого вектора от Боровицкой площади.

Не только Семь холмов, но и воздушные дороги между ними могут принадлежать Замыслу Вечного города. Невидимая нить между Ваганьковом и Воробьевыми горами протянута другой раз между Капитолием и Ватиканом.

Что Воробьевы горы прообразуют Ватикан, возможно, видел архитектор Витберг. Определенно сами Горы видели себя московским Ватиканом в его проекте. Римский собор Петра трижды является в «Записках…» архитектора. Один раз как гигант, славу которого необходимо перевесить наконец «величеством и колоссальностью». Другой раз как архитектурный образец: «…Авторитетом своим долго связывал мои идеи». Третий раз как пункт на карте, вызванный обосновать перед царем место московского – за городской чертой.

Холм Ватикан действительно лежал вне первой городской черты. И потому вне счета Семи холмов. Но Ватикан участвует в сакраментальном Семихолмии, поскольку он участвует в полемике о месте центра города. Участвует со времени, когда базилика Спасителя на Латеране и базилика Петра на Ватикане возвестили Риму из двух углов новость воцерковления, а Капитолий, Форум, Палатин нашли себя нанизанными на пронзительную ось между двумя первохолмами христиан.

Город не соглашался с Константином полагать свой новый центр на Латеране, на краю Целийского холма. Домовье оттекало ко гробу святого Петра, застывая на Марсовом поле в излучине Тибра и на Ватиканском поле за Тибром, в обратной излучине.

Неоспоримый как вместилище гроба Петра, Ватикан образует полемическую пару с соседним холмом Яникул. Это спор о месте казни первоверховного апостола (версию Яникула отмечает монастырь Сан Пьетро ин Монторио).

Дж. Ноли по оригиналу Дж. Б. Пиранези.

Топография Рима… 1748. Фрагмент.