Ростислав Долгилевич - Советская дипломатия на четырехсторонних переговорах по Западному Берлину (26 марта 1970 г. — 3 сентября 1971 г.)

С Цивье и Баумайстером солидарен и Хаккер, пытавшийся представить дело так, будто бы из текста четырехстороннего соглашения неясно, как нужно интерпретировать пару понятий «составная часть/ конститутивная часть» [875] J. Hacker. Der umstrittene Status Berlins. «Partnerschaft mit dem Osten…», s. 263. .

Представляется, однако, что положение, в соответствии с которым западные сектора города не являются составной частью ФРГ, означало лишь одно: Западный Берлин ни в какой форме не входил и не мог входить в состав западногерманского государства.

Попытку исказить эту основную мысль соглашения предпринимал также и О. Хенниг. Он писал, что для ФРГ как правонаследницы третьего рейха «Берлин не является заграницей, и она осуществляет там автохтонное германское государственное управление точно в таких размерах, в каких это допускают западные державы» [876] O. Hennig. Op. cit., s. 211. . Автор, правда, добавлял, что германское государственное право частично перекрывается международно-правовыми актами, касающимися Берлина. Тем не менее он сделал вывод, близкий к концепции Цивье. Связи ФРГ с Западным Берлином, писал Хенниг, «простираются так далеко, что их следует рассматривать по содержанию скорее как ограниченную оккупационным правом государственно-правовую принадлежность к ФРГ», а не как обычные международно-правовые связи [877] Ibid.. S. 244 .

Вместе с тем некоторые авторы признавали, что в международно-правовом плане Западный Берлин не являлся частью ФРГ и что попытки включить город в состав западногерманского государства противоречили бы четырехстороннему статусу. Довольно четкую позицию в этом вопросе занимал К.-М. Вильке. Он считал неправильным мнение федерального Конституционного суда о правовом положении Западного Берлина, согласно которому этот город представляет собой конститутивную федеральную землю, обладающую вследствие оговорок западных держав неполным статусом. Это мнение, отмечал Вильке, несовместимо с реальным положением вещей. Более того, автор подчеркивал, что Конституционный суд «не обладает компетенцией определять статус Берлина» и «не может предписывать что-либо, осуществление чего в правовом отношении невозможно» [878] K.-M. Wilke. Bundersrepublik Deutschland und Deutsche Demokratische Republik-Grundlagen und ausgewahlte Probleme des gegenseitigen Verhaltnisses der beiden deutschen Staaten. (West) Berlin. 1976. S. 167. .

Заслуживает внимания точка зрения Д. Манке. Он отмечал, что «желание превратить Западный Берлин в федеральную землю, обладающую всеми правами и обязанностями… нельзя демонстрировать нынешним образом, по меньшей мере с момента заключения соглашения четырех держав в сентябре 1971 г.» [879] D. Mahncke. Op. cit., S. 249. . По сравнению с Манке еще дальше идет Шидермаир, констатируя, что четырехстороннее соглашение не дает права западным державам путем односторонних решений включить Западный Берлин в качестве земли в состав ФРГ [880] H. Schiedermair. Op. cit., S. 95. .

И даже Хаккер вынужден был признать, что по соглашению от 3 сентября 1971 г. «западные державы взяли на себя перед Советским Союзом обязательство не позволять, чтобы западные сектора Берлина превратились в „конститутивную часть“ Федеративной Республики Германии или управлялись ею» [881] J. Hacker. Der umstrittene Status Berlins. Jn: Partnerschaft mit dem Osten… S. 278. . Тем самым оговорки США, Англии и Франции в отношении Западного Берлина, отмечал автор, были перенесены на уровень четырех держав. В этом он видел важнейшее изменение по сравнению с положением, существовавшим до заключения четырехстороннего соглашения. Это изменение, по-видимому, не очень удовлетворяло Хаккера. Он даже упрекал некоторых своих коллег, в частности Баумайстера, в том, что они неправильно оценивали новую ситуацию и настроены слишком оптимистически [882] Ibidem. .

Однако и те авторы, которые признавали, что в международно-правовом плане Западный Берлин не является частью ФРГ, в большинстве случаев говорили о «принадлежности де-факто».

Но из текста соглашения вытекало, что Западный Берлин не может входить в состав ФРГ ни в качестве обычной земли, ни в качестве земли с особым статусом. Что же касалось масштабов связей и действий ФРГ в Западном Берлине, на которых основывался тезис о «принадлежности де-факто», то в большинстве рассматриваемых работ признавалось, что западные державы не могут на основании этих связей принять одностороннее решение о включении города в состав западногерманского государства. ФРГ не могла обрести какие-либо права в Западном Берлине, в том числе и в вопросе о характере ее связей с этим городом.