Татьяна Лабутина - Британские дипломаты и Екатерина II. Диалог и противостояние

В своем письме к Екатерине II, отправленном 5 ноября 1779 г., Георг III писал: «Я всегда желал поддерживать дружбу с Вашим Императорским Величеством … укрепляя узы союза, основанного на общих интересах и взаимном уважении. Таковы были мои чувства и действия в продолжении всего моего царствования, и я всегда с особенным удовольствием видел, что и Ваше Величество на них отзывались». Далее король рассыпался в комплиментах в адрес Екатерины, удивлялся величию ее талантов, благородству чувств и «обширности» познаний. Он выражал надежду, что мимо проницательного взгляда императрицы не прошло то бедственное положение Англии, в котором королевство оказалось из-за действий врагов с «южной части Европы», и что она не останется к этому «равнодушной зрительницей». Свое послание король заключал следующими пожеланиями: «Не только самое употребление, но даже один только смотр, сделанный части морской силы (России – Т.Л. ), может возвратить и упрочить спокойствие всей Европы, уничтожить союз, составленный против меня и поддержать ту систему равновесия, о нарушении которой хлопочет этот союз» 475 475 Русский архив. Т. 1, № 7. С. 181–182. . Как видно, письмо короля не отвечало в полной мере рекомендациям Гарриса. Оно не содержало ни требования заключить союз, ни условий, на которых король согласился бы на мир.

В ноябре 1779 г. Потемкин передал новую записку Гарриса Екатерине II. «Сомнительно, – писал Гаррис, – чтобы в одиночестве, без опоры, без союзника мы могли бы сопротивляться страшной силе, соединенной против нас. Одна императрица может предписать ей закон: великое имя, которым она пользуется в Европе, могущество ее империи», перевес в общей системе, который она приобрела и который так умеет поддержать, «доставляют ей силу … Если бы она … нашла средства доставить нам мир, то мы поспешили бы отдать ей в руки наши интересы … Я предлагаю, – продолжал посол, – новый проект союзного договора, заключить который имею полномочия. Правда, что Великобритания получит первые выгоды от этого договора, но Россия получит не меньшие впоследствии» 476 476 Цит. по: Атлас Д. Указ. соч. С. 5. . На этот раз Гаррис предлагал включить Турцию «в случай союза». Однако императрица вновь отвергла предложение англичан.

В своих инструкциях Стормонт настаивал на том, чтобы Гаррис убедил императрицу в необходимости более активной роли в совместных военных действиях в Европе. Он полагал, что это неминуемо приведет к чрезвычайным расходам, связанным с мобилизацией части российских вооруженных сил. Испытывая финансовые затруднения, полагал английский министр, императрица обратится к помощи Британии, как это было прежде в войне с Турцией. Таким образом, все преимущества окажутся на стороне Британии. По справедливому замечанию И. де Мадариаги, «главной целью Британии становилось втягивание России в той или иной форме в войну в интересах королевства» и даже «вооруженное посредничество» должно было стать прелюдией к возникновению откровенной враждебности» 477 477 De Madariaga I. Britain, Russia and Armed Neutrality of 1780. Op. cit. P. 126. .

Получив инструкции от Стормонта 3 декабря 1779 г., Гаррис сообщил о предложениях британского правительства Потемкину. Князь, одобрив предложения, посоветовал Гаррису ознакомить с ними Панина, и обещал сообщить о реакции императрицы на данный документ. Между тем Панин не торопился увидеться с Гаррисом, поскольку в это время он встречался с другими иностранными послами. В разговоре с прусским послом он заявил, что, хотя не испытывает к Англии особой неприязни, но опасается, что это государство может втянуть всю Европу в войну. Франция призовет на помощь Австрию, а ее император Иосиф II будет надеяться на помощь России и Пруссии.

7 декабря 1779 г. Панин принял британского посла у себя. Гаррис хорошо понимал, что его частые визиты к Потемкину не могли остаться незамеченными Паниным. Но если его действия через Потемкина были одобрены Лондоном, полагал дипломат, это продемонстрировало бы, что у Панина не должно быть причин для враждебности, и что только привязанность к Пруссии заставляла его сопротивляться планам Гарриса.

В этой атмосфере взаимного недоверия Гаррис озвучил проект союза, который Стормонт расценивал как наиболее желательный. В меморандуме для императрицы посол подчеркнул, что в то время, как Британия желает мира на определенных условиях, Бурбоны стремятся развязать войну. Британия не в состоянии их сдерживать в одиночку и надеется, что Россия примет участие в совместных действиях, направленных на обуздание агрессивных планов Бурбонов. Если императрица на это согласится, то Гаррис предложит немедленно начать переговоры о заключении союза без каких-либо ограничений. Подобный союз, добавлял посол, не противоречил принципам Панина, и потому от министра не следовало ожидать каких-либо возражений против его заключения.