Рейнхарт Дози - Мавританская Испания. Эпоха правления халифов. VI–XI века

В султанской столице ренегатов – включая потомков тех, кто назывался так в узком смысле, – было много. Они состояли по большей части из вольноотпущенников, которые обрабатывали купленную ими землю или работали как поденщики в поместьях арабов. Сильные, трудолюбивые, экономные, они, судя по всему, были вполне обеспечены, поскольку многие из них жили на южной окраине (бывшая Секунда), в одном из лучших районов города. Но и они не устояли перед революционными страстями, и во время правления Хакама I честолюбивые теологи привели их к восстанию, которое завершилось катастрофой.

Абд-ер-Рахман слишком ревниво относился к своей власти, чтобы позволить факихам – теологам – приобрести влияние, способное помешать его деспотическому правлению. Однако при Хишаме, его сыне и наследнике, их влияние существенно возросло. Хишам был искренне набожным человеком, образцом добродетели. Когда он взошел на трон, его подданные не знали, к чему он склонится, к добру или злу, если окажется перед выбором. Он уже успел показать, что может быть не только добрым и благородным, но также мстительным и жестоким. Но неопределенность вскоре уступила место уверенности. Астролог предсказал принцу раннюю смерть. Хишам отрекся от всех мирских удовольствий и стал искать спасение в благотворительности и милосердии. Одетый в простую одежду, он в одиночестве бродил по улицам столицы, общался с толпой, навещал больных, заходил в лачуги бедняков и с искренним вниманием выслушивал все их жалобы. Нередко среди ночи под проливным дождем он выскальзывал из дворца с едой для какого-нибудь набожного страдальца и бдил у его одинокой убогой постели. Пунктуальный в выполнении всех религиозных обязанностей, он поощрял подданных следовать его примеру и в ненастные ночи раздавал деньги тем, кто приходил в мечеть, невзирая на плохую погоду.

Как раз в это время на востоке появилась новая школа теологов. Она признавала своим главой известного имама Малика ибн Анаса из Медины, основателя одной из четырех ортодоксальных сект ислама. Имам Малик родился в 715 году. Его труд Kitab al-Muwatta – самый ранний источник мусульманского права. Гарун аль-Рашид был его учеником. Хишам испытывал глубочайшее уважение к имаму Малику. Вместе с тем Аббасиды навлекли на себя смертельную ненависть имама. По обвинению в том, что он обеспечил поддержку своего известного имени претенденту Алиду, его били палками и повредили руку. По этой причине Малик был настроен в пользу эмира Испании, как противника своих мучителей, еще до того, как узнал, насколько в действительности этот монарх заслужил его оценку. Но когда его ученики стали воспевать хвалу набожности и добродетелям Хишама, восхищению и восторженности имама не было границ. В Хишаме он видел идеал мусульманского принца и объявил его одного достойным трона халифа. По возвращении в Испанию ученики не преминули сообщить суверену о высокой оценке Малика, и Хишам, чрезвычайно польщенный, стал делать все от него зависящее, чтобы распространить убеждения имама в Испании. Он поощрял теологов к путешествию в Медину, чтобы получить там знания, и при выборе судей и духовных лиц всегда отдавал предпочтение ученикам Малика.

После смерти Хишама в 796 году новая школа теологов пользовалась большим уважением. В ней было много молодых, способных, честолюбивых учеников, среди которых можно отметить бербера Яхья ибн Яхья из племени масмуда. Еще никогда у Малика не было такого прилежного и ревностного ученика. Однажды, когда имам читал лекцию, по улице прошел слон. Студенты высыпали из зала, чтобы поглазеть на диковинное животное. И только один Яхья, к большому удивлению почтенного лектора, остался на месте. Впрочем, имам нисколько не обиделся из-за того, что его покинули ради самого сильного из четвероногих.

– Почему ты не пошел с остальными? – мягко спросил он. – В Испании нет слонов.

– Я покинул свою страну, – ответил бербер, – чтобы увидеть тебя и получить знания, а не для того, чтобы глазеть на слона.

Малику так понравился ответ, что он назвал Яхью аки-лом – проницательным, умным человеком. В Кордове репутация Яхьи была очень высокой. Он считался самым ученым теологом страны. Но помимо обширных знаний он обладал непомерной гордостью. Этот неординарный человек совместил энтузиазм современного народного трибуна со средневековой папской жаждой власти.

Характер нового монарха был неприемлем для Яхьи и других приверженцов Малика. Однако Хакам вовсе не был чужд религии. Он был воспитан набожным человеком его деда, который совершил паломничество в Мекку, и научил своего воспитанника уважать религию и духовенство. Ему нравилось беседовать с теологами, он безмерно уважал кади, даже когда они выносили решение против его родственников, ближайших друзей или его самого. Однако вместе с тем он был веселым и общительным человеком, желавшим испить жизнь до дна, и аскетические идеалы факихов не имели для него привлекательности. Несмотря на их неоднократные увещевания, он оставался страстным любителем охоты, что, разумеется, не могло им понравиться. Хуже того, он считал запрет вина неразумным и ненужным. Однако все эти ошибки они могли ему простить. Непростительным для них было лишь одно обстоятельство. Ревностно относящийся к собственной власти, он отказывался дать им такое господствующее положение в государственных делах, какое они, по их убеждению, заслуживали. Представляется, что он не хотел – или не мог – осознать, что факихи, объединенные новыми узами маликизма, стали в государстве силой, с которой суверен не мог не считаться.