Элен Каррер д'Анкосс - Россия и Франция. От Петра Великого до Ленина

Успокоенный умеренностью Николая I, султан без колебаний призовет на помощь Россию, когда в 1832 году против него поднимется египетский паша Мухаммед-Али. Россия откликнулась немедленно. В Константинополь отправились эскадра и экспедиционный корпус. После восстановления спокойствия Россия получила плоды зарождавшейся русско-турецкой дружбы, подписав 8 июня 1833 года Ункяр-Искелесийский мирный договор. Этот договор носил наступательный и оборонительный характер. Самый важный для России пункт фигурировал в секретной статье, гласившей, что, если Россия подвергнется нападению, Черное море будет закрыто для всех иностранных военных судов. Хоть в статье и не уточнялось, применима ли она также к России, сам ее статус защитницы Турции негласно препятствовал этому. Договор был заключен на 8 лет, но Россия, как мы увидим, решит отказаться от него по своей инициативе. Однако до тех пор договор превращал султана в «швейцара проливов» на службе у России, а Черное море – в русский домен, как говаривал маршал де Брольи. Франция и Англия выражают протест, но все напрасно.

С момента восхождения Николая I на трон франко-русские отношения были мирными. Взаимопомощь двух стран на Востоке свидетельствует о реальном стремлении забыть прошлые конфликты, а Франция благодаря этому вновь заняла свое место в европейском концерте. В 1829 году назначение в министерство иностранных дел Полиньяка вызвало у Николая I определенную озабоченность. Не собирается ли Франция проводить более воинственную иностранную политику, основанную на стремлении к реваншу и пересмотру территориальной организации Европы? Но его страхи быстро развеялись. Шатобриан излагал позицию своего правительства следующим образом: опереться на соглашение между двумя странами, чтобы попытаться расширить свои границы до Рейна. В 1830 году французские успехи в Алжире впечатляют Николая I, который выражает свое восхищение замечательной смелостью французских войск и отправляет в их ряды офицера для оказания им помощи, которая может быть полезной французской экспедиции.

Но в тот момент происходят революция 1830 года, падение Бурбонов и воцарение Луи-Филиппа Орлеанского. Австрийский посол в Петербурге Фикельмон напишет в своей депеше Меттерниху, что июльская революция оказалась для Николая I политической катастрофой. Он считал нового французского правителя узурпатором, а вмешательство народа в политические решения носило в его глазах революционный характер, который расшатывал европейский порядок и нарушал принципы Венского конгресса. Николай I отказался признать Луи-Филиппа законным правителем Франции. И дал указание своему послу Поццо ди Борго незамедлительно покинуть Париж со всем посольством. Но Поццо ди Борго, не подчинившись приказу, остался в Париже без дипломатического статуса и без оговорок был принят при дворе. Однако решение императора повлекло за собой ответную репрессивную меру: закрытие французских портов для русского флота.

Николай I хотел пойти еще дальше и, апеллируя к Священному союзу, мобилизовать его против «узурпатора». Он отправил эмиссаров в Вену (граф Орлов) и Берлин (фельдмаршал Дибич) для организации противостояния Луи-Филиппу. Эти эмиссары имели задание убедить правителей двух стран не признавать короля Франции, а также предусмотреть военные меры «на случай, если» Священный союз примет решение вмешаться во французские дела. В обеих столицах русские посланцы получили отказ. И Николай I в своем осуждении «узурпатора» остался в одиночестве. К тому же ему пришлось уступить своим сотрудникам, Нессельроде и Поццо ди Борго, которые убеждали его признать Луи-Филиппа. Николай пошел на это скрепя сердце. Мог ли он один против всей Европы предать анафеме короля Франции? Англия оказала тому поддержку первой, и Талейран был назначен послом в Лондон. В течение 4 лет он приложит все усилия для сплочения англо-французского союза.

Вынужденный признать «узурпатора», Николай I вел себя с ним очень дерзко. Так, в их переписке, вместо того чтобы обращаться к нему так же, как ко всем другим монархам, «господин, мой брат», он не удостаивал его этого и называл его «сир», что согласно обычаям того времени выглядело оскорбительно. Со своей стороны, Луи-Филипп старался наладить отношения с Россией. Гизо убедил его, что «Николай I доброжелательно относился к Франции и до, и после 1830 года и враждебен лишь к ее правителю». Луи-Филипп писал Николаю I, что не узурпировал трон, но, «видя, что законы более не выполнялись, а действия власти не соответствовали ситуации», «счел своим долгом подчиниться воле всей нации и принять корону». Далее он добавляет: «Прежде всего я хотел бы заверить императора в своем твердом намерении укрепить дружбу между Францией и Россией». Несмотря на враждебность Николая I к Луи-Филиппу и благодаря миротворческим усилиям Нессельроде и Поццо ди Борго, разрыва между Парижем и Петербургом удалось избежать. Но польское восстание изменит их отношения.