Коллектив авторов - Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы)

Работу в качестве вспомогательного персонала в церквах люди воспринимали как временную. До этого они работали по найму, иногда низшими техническими служащими в советском аппарате, на предприятиях, занимались единоличным трудом. В череде этих занятий была и временная работа в церкви в качестве псаломщиков, пономарей, хористов (тем более что до 1926 г. последние не лишались избирательных прав). Проработав при церкви от нескольких месяцев до нескольких лет и устроившись на предприятие, в мастерскую или какое-то советское учреждение, эти люди бросали службу в церкви.

Сельские священники служили в церквах в основном с начала века, и внешние катаклизмы не внесли каких-либо изменений в их занятия. В конце 1920-х гг. они были обложены непосильным налогом, который не смогли выплатить, и их имущество распродали. К сожалению, дальнейшая судьба этих людей, как правило, неизвестна.

Среди псаломщиков и дьяконов были те, кто до революции и в годы нэпа служил при церкви и имел свое небольшое хозяйство, поскольку вознаграждения за службу в церкви не хватало для содержания семьи, и те, кто до революции занимался сельским хозяйством или работал по найму и лишь в годы нэпа стал служить при церкви. При этом некоторые из них в годы Гражданской войны активно поддерживали советскую власть и участвовали в партизанском движении. Так, И.В. Головко переселился в Сибирь в 1909 г., имел бедняцкое хозяйство, во время революции поддержал советскую власть, в годы Гражданской войны партизанил, в 1920-е гг. занимался сельским хозяйством, в 1922 г. после смерти своего отца, служившего в церкви дьяконом, стал сам дьяконом, продолжая заниматься сельским хозяйством. В 1930 г. он был выслан в Нарым [309] Там же. Ф. Р-440. Oп. 1. Д. 714. Л. 3. . Хозяйства псаломщиков и дьяконов, хотя в основном считались середняцкими или бедняцкими, были, как правило, обложены индивидуальным налогом. В 1930 г. около трети вспомогательного персонала выслали на спецпоселение [310] ГАНО. Ф. Р-489. Oп. 1. Д. 1133; Ф. Р-400. Oп. 1. Д. 56, 81, 380. . А.И. Копылова «по старости и болезни» вернули со спецпоселения, он жил у дочери на иждивении [311] Там же. Д. 610. Л. 8. .

Председатели и члены различных религиозных общин (в изучаемой группе это церковные старосты православных общин, руководители групп иеговистов и евангельских христиан, а также начетчики и председатели общин баптистов) никогда в церквах не служили и вознаграждения за свой труд не получали. Свои обязанности в общине они выполняли в свободное время, основным их занятием всегда было сельское хозяйство. Позже эти люди, как и псаломщики и дьяконы, были индивидуально обложены налогом и за его неуплату лишились имущества, а сами оказались на спецпоселении [312] Там же. Ф. Р-400. Oп. 1. Д. 43, 65, 140, 223. .

Судьбы детей городских и сельских «лишенцев» служат яркой иллюстрацией того, как власть стремилась разрушить ценности традиционного общества, разъединить поколения, нарушить устойчивость семейных отношений. Попытки представителей этой категории адаптироваться к советской действительности носили драматичный характер, поскольку людям зачастую приходилось разрывать отношения с самыми близкими – родителями, супругами.

Дети городских «лишенцев» всеми возможными способами старались дистанцироваться от занятий своих родителей. Никто из изучаемой группы детей «лишенцев» не пошел по стопам родителей. Большинство постаралось использовать возможность, данную им постановлением ЦИК СССР от 22 марта 1930 г., – порвав связь с родителями, стать полноправными гражданами. При этом сам факт самостоятельного заработка детей «лишенцев» не убеждал избирательные комиссии в их материальной независимости. Для восстановления в правах было необходимо жить отдельно от родителей, а еще лучше вообще не поддерживать отношений с семьей. Для некоторых выполнение последнего условия давалось с явным трудом и было личной трагедией, т. к. их родители нуждались в помощи, лечении, но все ссылки на то, что родители находились на их иждивении, а не наоборот, не влияли на мнение избирательных комиссий. Дети «лишенцев» стояли перед серьезной дилеммой: бросить родителей на произвол судьбы и восстановиться в избирательных правах или остаться с родителями и обречь себя на прозябание.

Воспринимая факт своего рождения в семье «лишенца» как личное несчастье, некоторые дети «лишенцев» старались «искупить вину». Они, стремясь зарекомендовать себя с самой лучшей стороны, становились «ударниками», членами профсоюзов, активно участвовали в общественной жизни; в их личных делах встречаются лишь положительные характеристики с работы. Предприятия зачастую не увольняли детей «лишенцев», даже зная о сокрытии ими своего происхождения и их бегстве от «раскулачивания». Более того, они давали самые лестные отзывы о таких людях, о качестве их работы и настойчиво просили избирательные комиссии восстановить их в избирательных правах. Факт сокрытия пpoисхождения власти, конечно, не приветствовали, но дети «лишенцев» могли устроиться на работу, только солгав. Однако, когда выяснялось, что дети «лишенцев» стали членами комсомола или даже ВКП(б), их ожидало не только показательное разоблачение и исключение из партии или комсомола, но и увольнение с работы, даже уголовное наказание. Например, сын расстрелянного «кулака» К.П. Филиппов в 1930-е гг. был «ударником» на заводе, вступил в профсоюз и даже в партию, в 1935 г. его разоблачили и приговорили к трем годам лишения свободы [313] ГАНО. Ф. Р-1347. Oп. 1 а. Д. 1708. Л. 14. .