Михаил Басханов - История изучения восточных языков в русской императорской армии

См.: Записка Корнилова.

Справка Корнилова. Л. 35 об. – 36.

Там же. Л. 36–36 об.

Справка Корнилова. Л. 36 об. – 37.

Там же. Л. 37.

О предложении командующего войсками Омского военного округа генерала от кавалерии Е. О. Шмита ввести преподавание восточных языков в программу Омского кадетского корпуса уже говорилось выше. Возможность изучения восточных языков в кадетских корпусах рассматривалась в армейской печати и до военно-востоковедной реформы. В качестве примера отметим статью в журнале «Разведчик», автор которой предлагал ввести «в виде необязательных предметов» персидский, арабский и азербайджанский языки в учебные программы Тифлисского, Оренбургского, Сибирского и проектировавшегося на тот момент Ташкентского кадетских корпусов. Для стимулирования интереса кадетов к изучению восточных языков предлагалось поощрять их льготами и преимуществами, к примеру, по выпуску из военного училища предоставлять право на занятие вакансии на Кавказе или в Туркестане. См.: Восточные языки // Разведчик. 1899. № 434. С. 130. Подпись: С.

Справка Корнилова. Л. 37–37 об.

Следует обратить внимание на то, что мнение Л. Г. Корнилова об обучении нижних чинов восточным языкам было высказано еще до заключения комиссии Мышлаевского, сделавшей общий вывод о бесперспективности подобного обучения.

Против этого места в справке Корнилова генерал Ф. Ф. Палицын поставил отметку: «Впервые слышу». Деталь, которая ясно указывает на степень организационной неразберихи, царившей в центральных органах военного управления в вопросе о восточных языках в тот период.

Справка Корнилова. Л. 38–38 об.

С момента учреждения должности начальника Генерального штаба (Приказы по военному ведомству, 21 июня 1905 г., № 424) начальник Генерального штаба был непосредственно подчинен Государю. В 1908 г. (Приказы по военному ведомству, 11 ноября 1908 г., № 506) начальник Генерального штаба вновь подчинен военному министру.

Вебель Фердинанд Маврикиевич (1855–1919) – генерал от инфантерии. В указанный период – Генерального штаба генерал-майор, обер-квартирмейстер ГУГШ.

По всей видимости, речь идет об учреждении академии восточных языков в Петербурге на базе учебного отделения Первого Департамента МИД.

Справка Корнилова. Л. 29.

См.: Проект Снесарева.

Там же. Л. 39 об. В эту цифру Снесарев не включал стоимость обучения восточным языкам нижних чинов.

В обоснование этой системы он представил составленную им справку о постановке изучения иностранных языков в индо-британской армии. См.: РГВИА. Ф. 400. Оп. 1. Д. 3723. Л. 93–97 об.

Проект Снесарева. Л. 40.

Там же. Л. 40 об.

Там же. Л. 41.

См.: Басханов М. К. «У ворот английского могущества»: А. Е. Снесарев в Туркестане, 1899–1904. СПб.: Нестор-История, 2015. 328 с.

Проект Дебеша. Л. 58–58 об.

Там же. Л. 58 об.

Примечательно, как в военном ведомстве смотрели на профессоров и преподавателей Восточного института, словно они были частью военной корпорации. Различные проекты военного ведомства строились на странной заведомой уверенности в том, что профессора a priori готовы втянуться в любой проект военного ведомства. При этом мнения их, разумеется, никто предварительно не спрашивал.

Проект Дебеша. Л. 65.

Проект Дебеша. Л. 61. Прил. I. Программа преподавания наук в Восточной военной академии.

Подчинялся непосредственно начальнику штаба Приамурского военного округа.

Проект Дебеша. Л. 63–63 об. Прил. III. Предполагаемые штаты Восточной военной академии.

Имеется в виду пассивность отделения как структуры, активность отдельных офицеров-слушателей наблюдалась преимущественно на страницах прессы.

То, что в комиссии Мышлаевского от Приамурского военного округа участвовал не представитель окружного штаба, а начальник штаба Владивостокской крепости, курировавший Восточный институт, – факт сам по себе показательный.