Михаил Басханов - История изучения восточных языков в русской императорской армии

Вопрос о производстве Стромилова в чин капитана так и не был решен. В середине мая 1912 г. он подал рапорт с просьбой разрешить ему поступить на педагогические курсы при Главном управлении военно-учебных заведений. После завершения курсов капитан Стромилов при содействии адмирала Е. И. Алексеева, в полевом штабе которого он в свое время служил адъютантом, получил должность преподавателя французского и английского языков в Полоцком кадетском корпусе. В 1915 г. в чине подполковника вступил в должность помощника инспектора классов корпуса. В период эвакуации корпуса во Владикавказ составил интересную записку о реорганизации изучения в России иностранных языков, смысл которой сводился к идее отказа от всеобщего изучения иностранных языков в системе среднего образования и переносе их изучения в систему высшего и специального образования [1389].

На смену Стромилову пришел выпускник офицерского отделения Восточного института – штабс-капитан В. Н. Шаренберг. Перевод Шаренберга в качестве бессрочно прикомандированного к штабу округа офицера-ориенталиста состоялся в начале 1912 г., чему предшествовала интенсивная переписка с ГУГШ. Так получилось, что на долю штабс-капитана Шаренберга выпала малоприятная миссия ликвидации китайского отделения.

19 апреля 1912 г. начальник Азиатской части Главного штаба направил в штаб Туркестанского военного округа «Руководящие указания и программы к Положению об изучении офицерами восточных языков», утвержденные военным министром 18 апреля 1912 г. К большому удивлению, руководство штаба округа не обнаружило в «Руководящих указаниях» предметов, которые уже более года преподавались в программе Ташкентской офицерской школы и на необходимость которых руководство округа указывало начальнику Азиатской части генерал-майору С. В. Цейлю и делопроизводителю этой части полковнику А. Давлетшину в период разработки ими программ для окружных подготовительных школ.

Ознакомившись с «Руководящими указаниями», начальник штаба округа докладывал командующему войсками: «Из означенных указаний и программ видно, что разработанные штабом округа и представленные своевременно в Главный штаб программы совершенно не приняты во внимание, и сделаны существенные изменения в постановке всей школы. Так, между прочим, из курса школы и программ предметов, ныне там читаемых, исключены “Разведка” и “Мусульманское право”. <���…> исключение столь важных предметов из курса школы не находит себе объяснения, так как нельзя думать, чтобы лица, принимавшие главное участие в составлении указанной программы, т. е. начальник Азиатской части генерал-майор Цейль и полковник Давлетшин, не сознавали всей важности изучаемых предметов для школы, подготовляющей главным образом офицеров для разведки в странах ислама.

Такое коренное изменение постановки школы, отныне преследующей, согласно программе, совершенно иные цели – подготовку только переводчиков – сводит совершенно на нет труды штаба округа по подготовке офицеров, знающих Восток, и изучающих мир ислама, и подготовленных к разведке в сопредельных странах. К этому следует добавить, что по непонятным соображениям преподавание английского языка также исключено из курса <���…>. Не касаясь других изменений в программах, как, например, исключение языка индустани и местных наречий, а равно совершенно неправильной постановки испытаний по второстепенным языкам, следует заключить, что делу изучения восточных языков <���…> будет нанесен удар, почти сводящий на нет все наши труды (курсив мой. – М. Б .) по образованию кадра офицеров-востоковедов, так нужных нам среди пробуждающегося мира ислама, окружающего нас в Средней Азии и несущего в себе загадочное будущее ввиду развития панисламистского движения, во главе которого стоит Турция, а также Афганистан. Трудно думать, чтобы полковник Давлетшин, принимавший участие в разработке указаний и программ, как мусульманин, не знал этого» [1390].

Разработанные Главным штабом руководящие положения входили в противоречие с программой, принятой в Ташкентской офицерской школе восточных языков, особенно применительно к курсу китайского отделения. Более того, они были получены штабом округа накануне переводных экзаменов, что создавало обстановку неопределенности, а именно, по требованиям каких учебных программ проводить экзамены. В связи с этим штабс-капитаном Стромиловым был подготовлен специальный доклад на имя генерал-квартирмейстера штаба округа. Доклад представляет интерес в двух аспектах: как первая из известных попыток сравнить требования к изучению китайского языка, предъявляемые «Руководящими указаниями», и сложившуюся практику изучения китайского языка в Ташкентской офицерской школе восточных языков; также он содержал рекомендации по изучению других предметов на курсе китайского отделения, высказанные на основе двухлетнего опыта преподавания. Доклад явился последним аналитическим документом, подготовленным штабс-капитаном Стромиловым в период военно-востоковедной деятельности в Туркестане.