Михаил Басханов - История изучения восточных языков в русской императорской армии

Предложение Володченко нашло понимание и поддержку со стороны начальника Русской духовной миссии в Японии архиепископа Николая Японского. В письме на имя Володченко он сообщал, что духовная миссия готова принять до 10 подростков и воспитать «из них хороших переводчиков, развитых и порядочно образованных» [893]. Была высказана мысль, что самый простой способ подготовить хороших переводчиков без особых расходов от казны – определить подростков в японские гимназии в Токио и других городах. При этом отмечалась роль русского военного агента в Японии, который мог бы снабдить правительство сведениями о том, в какие именно японские гимназии следует определить подростков. Военный агент мог бы помочь следить за «правильностью воспитания и поведения определенных [на учебу] воспитанников». По мысли начальника Русской духовной миссии, войска через четыре-пять лет могли бы получить в достаточном количестве переводчиков японского языка.

Проект полковника Володченко был доложен начальнику Генерального штаба генерал-лейтенанту Ф. Ф. Палицыну, но не встретил у него поддержки. На документе с деталями проекта имеется пометка: «Начальник Генерального штаба находит, что воспитание мальчиков в японских школах даст нам опасных японофилов» [894].

Вместе с тем известно, что штаб ЗОПС по собственной инициативе приступил к реализации проекта подготовки в Японии переводчиков японского языка из числа русских подростков [895]. По согласованию с Русской духовной миссией, в Токио осенью 1906 г. были направлены восемь подростков для изучения японского языка. Предварительно с родителей были взяты подписки об обязательстве их сыновей за бесплатное обучение прослужить в войсках переводчиками срок, равный сроку обучения в Японии. В ноябре 1906 г. в Токийскую православную семинарию прибыли восемь подростков, командированных штабом ЗОПС [896]. Два подростка происходили из гражданских семей (А. Волков и В. Плешаков), остальные – из семей офицеров и нижних чинов. Срок их обучения в Японии составлял четыре года. Дети были зачислены в интернат семинарии и с первых дней обучения оказались погружены в японскую среду – носили японскую традиционную одежду, ели японскую пищу, ежедневно общались с японцами. В период учебы в семинарии подростки изучали такие предметы, как Священная история Ветхого Завета, география Японии, специальные филологические предметы – чтение японских газет, японская грамматика, теория японской словесности, японская хрестоматия, японская письменная работа, японское сочинение и др.

Из восьмерых подростков закончили полный курс семинарии только четверо – А. Волков, И. Незнайко, В. Плешаков и Т. Попилев [897]. Остальные были отчислены за непослушание, нежелание учиться и нарушения внутренних правил и распорядка семинарии. По мнению архиепископа Николая Японского, выбор присланных учеников со стороны военного ведомства был чисто формальным [898], этим объяснялся и большой процент отчисленных, и достаточно слабые познания в японском языке.

Посылка подростков в Японию по линии штаба ЗОПС была осуществлена только в 1906 г. Больше к этой практике штаб округа не возвращался. Причина этого заключалась не только в достаточно низкой эффективности обучения в Японии подростков, но и в связи с их последующим трудоустройством, особенно при отсутствии штатных мест службы и достаточно небольшом сроке обязательной воинской службы за время, проведенное на учебе в Японии (4 года). Резким недостатком таких специалистов являлось отсутствие у них специальной военной подготовки [899].

Значительную роль в сворачивании проекта сыграла и позиция руководства Генерального штаба, опасавшегося получить в итоге «опасных японофилов». Эта подозрительность к лицам, прошедшим подготовку в Японии вне сферы русского военного контроля, была в определенном смысле унаследована и в советский период. Неудивительно, что в период репрессий 1930-х гг. некоторые бывшие ученики русской православной семинарии в Токио, включая и отправленных туда по линии ЗОПС, были объявлены японскими шпионами и репрессированы – В. Д. Плешаков, Т. С. Юркевич, В. С. Ощепков, Г. Н. Журавлев.

В начале 1907 г. Генерального штаба подполковник Н. И. Раттэль, занимавший должность заведующего передвижением войск по железным дорогам и водным путям Китайско-Восточного района, опубликовал в газете «Русский инвалид» статью под названием «Наши переводчики в военное время» [900]. В определенном смысле Н. И. Раттэль продолжил развитие идеи полковника Володченко, с которым был хорошо знаком по участию в русско-японской войне и по должностным обязанностям в Маньчжурии в послевоенный период. Однако подполковник Раттэль пошел дальше и предложил распространить концепцию подготовки «малолетних лингвистов» в военных целях не только на восточный, но и на западный театр.