Михаил Басханов - История изучения восточных языков в русской императорской армии

В то же время было бы несправедливым перекладывать ответственность за упущения в разработке специализированных учебных пособий и словарей целиком на руководство Восточного института. В равной степени ответственность лежала и на Военном министерстве, в распоряжении которого имелись значительные материальные и интеллектуальные ресурсы, которые могли быть задействованы для содействия Восточному институту [843].

Известно, что после войны с Японией в Главный и Генеральный штабы поступали предложения по улучшению качества учебных программ по восточным языкам, изданию словарей и учебных пособий по восточным языкам. Однако большинство из таких предложений не были рассмотрены в военном ведомстве и оказались сданы в архив.

Среди поступавших в военное ведомство предложений следует выделить составленные профессором Д. М. Позднеевым в период командировки в Японию рекомендации к изучению японского языка – «Программу начального изучения японского языка» [844]и «Записку об издании учебных пособий, необходимых для изучения японского языка» [845]. В представленных Позднеевым материалах содержались интересные мысли и предложения по совершенствованию практического изучения японского языка, которые основывались на его личном знакомстве с постановкой изучения японского языка непосредственно в Японии, в том числе иностранцами. Содержание рекомендаций Д. М. Позднеева было известно ГУГШ, но какого-либо практического применения они не нашли.

В январе 1909 г. Генерального штаба генерал-майор М. И. Хлыновский обратился к начальнику Генерального штаба В. А. Сухомлинову с просьбой издать подготовленный полковником Корпуса флотских штурманов А. И. Осиповым перевод на русский язык пособия по изучению японского языка, составленного британским ориенталистом Б. Чемберленом [846]. Генерал-майор Хлыновский отмечал практическую ценность перевода учебника Чемберлена, «в котором так нуждаются и армия, и Россия». Полковник Осипов в ходе Цусимского сражения попал в японский плен. Находясь в Японии, он самостоятельно изучал японский язык. Оценив значение учебника Чемберлена, Осипов принялся за перевод его на русский язык. Он лично встречался с Чемберленом и получил его согласие на издание учебника в русском переводе. Из Японии Осипов привез набор необходимых японских шрифтов для издания учебника. Предложение Осипова было отвергнуто ГУГШ по причине «отсутствия средств, которые могли бы употреблены на упомянутое издание».

В 1908–1909 академическом году закончили Восточный институт 14 офицеров-слушателей, из которых с отличными успехами – 11 чел., с удовлетворительными – 3 чел. По соотношению отличных результатов (на экзаменах) и количеству золотых медалей и почетных отзывов (за сочинения) к количеству обучавшихся на этом курсе это был один из самых высокоподготовленных выпусков за всю историю офицерского отделения. Выпускники этого года заканчивали следующие языковые отделения: китайско-маньчжурское – 4 чел., японско-китайское – 5 чел., китайско-монгольское – 3 чел., китайско-тибетское – 1 чел. Один офицер окончил курс только с китайским языком без второго специального [847].

Среди выпускников этого года следует выделить капитана Христиана Яковлевича Зеллиса (1879–1954), одного из ведущих монголоведов в русской императорской армии. По выпуску из института принял участие в торговой экспедиции Генерального штаба полковника В. Л. Попова в Монголию (июль – ноябрь 1910 г.). В Первую мировую войну служил переводчиком при штабе Северного фронта, направлен в негласную агентуру ГУГШ в Корее, внештатный консульский агент в Гензане и Сончжине (1916). После 1917 г. проживал в эмиграции в Корее, работал на своей ферме близ Гензана, принял латвийское гражданство (1925), проживал в США (1926–1927), вернулся в Латвию (1927), поступил на службу в МИД Латвийской Республики (1928), последовательно занимая различные должности как в самом министерстве, так и за рубежом; работал в латвийском посольстве в Москве (1935–1937), в консульском отделе МИД (с мая 1937 г.), уволен со службы в связи с ликвидацией МИД Латвийской Республики (октябрь 1940 г.). Последние годы проживал в своем хозяйстве в волости Глуда, где и скончался [848].

В 1909 г. в летние командировки были направлены 66 офицеров-слушателей (вместо изначально планировавшихся 60 офицеров) – максимальное количество за всю историю офицерского отделения Восточного института [849]. Распределение офицеров-слушателей по странам выглядит следующим образом: Китай – 22 чел., Маньчжурия – 19 чел., Монголия – 7 чел., Япония – 14 чел., Корея – 4 чел. [850]