Михаил Басханов - История изучения восточных языков в русской императорской армии

В 1909–1910 академическом году в порядок изучения тибетского языка вновь были внесены изменения. Тибетский язык как предмет изучения не внесен в расписание учебных занятий, и, по всей видимости, занятия по нему велись факультативно во внеурочное время. В этом году в группу начинающих были зачислены офицеры – слушатели третьего курса поручик А. И. Калачев и подпоручик О. К. Струве. В группе продолжающих обучение числились только четыре офицера: первого курса штабс-капитан В. М. Драуль, третьего курса капитан К. П. Лисынов, штабс-капитан А. И. Цепушелов и подпоручик П. А. Рушен [792].

Насколько можно судить по имеющимся сведениям, 1910–1911 академический год стал последним, в течение которого велось преподавание тибетского языка [793].

К 1910 г. англо-русские отношения претерпели качественные изменения, особенно после подписания англо-русской конвенции 1907 г. о разделе сфер влияния в Центральной Азии, которая предусматривала взаимное невмешательство в дела Тибета. Ослабление напряженности на тибетском направлении привело к снижению интереса русского Генерального штаба к созданию кадра квалифицированных военных специалистов по Тибету и тибетскому языку.

В 1911 г. выпускные экзамены по тибетскому языку сдали капитан К. П. Лисынов, штабс-капитан С. П. Троцкий-Сенютович, поручики Д. М. Драуль и П. А. Рушен [794]. Они явились первыми офицерами-тибетологами в русской императорской армии.

1907–1908 академический год был одним из самых спокойных за всю историю Восточного института. Об этом свидетельствует и подполковник Поморцев: «В этом году занятия протекали нормальным порядком и были бы благотворнее, если бы не предшествовавшие годы застоя» [795].

В начале января 1908 г. есаул В. М. Мендрин с Высочайшего соизволения по ходатайству министра народного просвещения был оставлен в Восточном институте для приготовления к профессорскому званию по кафедре японской словесности. Это событие имело важное психологическое значение для всех офицеров-слушателей, служило своего рода признанием профессорско-преподавательским составом высокого потенциала офицеров в изучении восточных языков и научной деятельности.

В начале 1908 г. штаб Приамурского военного округа обратился к руководству Восточного института с просьбой дать отзыв на работу выпускника института подполковника Н. Д. Кузьмина «Корейский переводчик» на предмет целесообразности ее издания на казенный счет. Отзыв конференции института был в штаб округа отправлен, но содержание его остается неизвестным. Работа Кузьмина не была опубликована штабом округа.

В марте 1908 г. ГУГШ довело до штаба Приамурского военного округа отношение, согласно которому военный министр по согласованию с министром народного просвещения разрешил допустить состоящего в распоряжении военного агента в Пекине штабс-капитана Бородзича ежегодно к поверочным экзаменам в Восточном институте без расходов от казны с предоставлением этому офицеру в случае успешной сдачи выпускных экзаменов права на получение свидетельства об окончании института [796].

В конце учебного года стали известны результаты рассмотрения конференцией института переводных и выпускных работ офицеров старших курсов. Многие работы оказались исполнены на весьма высоком научном уровне. Представляет интерес характеристика профессорами института письменных работ офицеров-cлушателей III и IV курсов, представленных в 1907–1908 академическом году [797]. Отзывы относятся к работам штабс-капитанов Полевого, Блонского, Мизевского, есаула Кременецкого, подъесаула Славинского (все – IV курса) и слушателя III курса подъесаула Третьяка. Приведем некоторые из отзывов, относящиеся к работам, удостоенным конференцией института золотых медалей.

Профессор А. В. Рудаков в отзыве на работу штабс-капитана Полевого отмечал, что она «представляет перевод китайского сочинения “Бо-шань-хуэй-шуй-лу”, обнимающего собою описание Маньчжурии во всех отношениях. Перевод такой работы требует поэтому тщательного изучения китайской терминологии из области географии, этнографии, истории, административного устройства, народного быта, чему в свою очередь должен предшествовать ряд изысканий в соответствующих областях китаеведения вследствие неполноты словарей. Со своей задачей г. Полевой справился весьма удовлетворительно, так как его работа представляет хороший, осмысленный перевод текста, основанный на продолжительном, серьезном труде, а потому подобный добросовестный труд молодого китаиста заслуживает высшего одобрения – именно награждения золотой медалью» [798].