Михаил Басханов - История изучения восточных языков в русской императорской армии

В отличие от других военно-востоковедных учебных заведений русской армии, система подготовки военных кадров в Восточном институте прошла «боевую аттестацию» в период русско-японской войны. Несмотря на имевшиеся недостатки, эта система в целом доказала свою жизнеспособность и эффективность.

Отмечая роль выпускников института в войне с Японией, В. Д. Песоцкий справедливо указывал: «Восточный институт, только четыре года существовавший до нашего крушения – русско-японской войны – и выпустивший к тому времени (в 1903 г.) лишь семь человек студентов и двух офицеров, не мог, само собою разумеется, предотвратить или, по крайней мере, предупредить катастрофу указанием на действительное соответствие государственных сил на Востоке <���…>. Здесь, кстати, следует отметить в виде характерной мелочи, как раз касающейся русско-японского столкновения, что единственный на всю Россию голос в печати [726], указывавший с цифрами и фактическими данными, что Япония в финансовом отношении в состоянии выдержать войну с Россией, раздался из Восточного института, хотя всё и вся, в том числе и донесения официальных агентов, твердили совершенно другое» [727].

По состоянию на 1 января 1904 г. на офицерском отделении Восточного института числились 34 офицера-слушателя и 15 посторонних слушателей [728]. 25 января 1904 г. в штаб Владивостокской крепости были вызваны офицеры старших курсов, где им объявили о возможной мобилизации. Семейные офицеры-слушатели были опрошены штабом относительно пожеланий по отправке семей из Владивостока на случай объявления войны с Японией. Занятия в институте между тем продолжались обычным порядком [729]. С объявлением войны с Японией 27 января 1904 г. в свои части были откомандированы все офицеры-слушатели Восточного института [730]. Несмотря на условия военного времени, весной 1904 г. в Восточный институт был произведен набор на I курс офицеров-слушателей из войск, дислоцированных в Европейской России [731].

Тема участия офицеров-слушателей в русско-японской войне получила достаточно широкое освещение в литературе [732]и для целей настоящего исследования представляет интерес только как эпизод истории офицерского отделения Восточного института. В этой связи мы ограничимся сообщением сведений, дающих общую картину.

Точной цифры, определяющей число офицеров-слушателей Восточного института, участвовавших в русско-японской войне, не существует. Сведения, представленные официальными источниками, разнятся – от 18 до 30 чел [733]. Также отсутствуют данные по убитым и раненым офицерам. Известно о гибели штабс-капитана 2-го Восточно-Сибирского стрелкового полка А. П. Селиверстова (набор 1902 г.) и вольнослушателя мичмана Б. А. Хрущова (погиб на транспорте «Енисей» в Порт-Артуре 29 января 1904 г.). Офицеры-выпускники и слушатели в период войны занимали различные должности, на которых требовалось знание восточных языков. Многие были прикомандированы к штабу главнокомандующего, штабам армий и корпусов, занимали разнообразные должности в органах разведки действующей армии. В задачи офицеров-восточников в период войны входила организация разведки, допросы военнопленных, опросы местного населения, перевод японских боевых документов. Наибольшую известность в период войны получили капитан С. В. Афанасьев, штабс-капитаны В. И. Надаров, А. П. Болобан, В. В. Блонский, подъесаулы К. А. Кременецкий, В. М. Мендрин, поручик В. Н. Шаренберг и др.

Не все офицеры приняли участие в войне как языковые специалисты, были и те, кто прошел войну в составе строевых частей, командуя подразделениями. К примеру, подполковник И. Е. Иванов (набор 1903 г.) командовал ротой в 1-м Восточно-Сибирском стрелковом полку [734]. За героизм и мужество во время боевых действий удостоен ордена Св. Георгия 4-й ст. и пяти боевых орденов. Поручик П. М. Иванов-Мумжиев (набор 1903 г.), защитник Порт-Артура, был контужен, попал в японский плен. За подвиги на войне удостоен золотого оружия с надписью «За храбрость».

Обобщение опыта военно-востоковедной деятельности выпускников и офицеров-слушателей по итогам русско-японской войны и выработка соответствующих рекомендаций для использования этого опыта в учебном процессе не явились заботой со стороны конференции Восточного института. В период, когда сам институт переживал тяжелый внутренний кризис, на такие специфичные вопросы никто не обращал внимания. Впрочем, что можно было спросить с конференции Восточного института, когда более высокие и профильные организации – ГУГШ, Главный штаб, штаб Приамурского военного округа – не озаботились сбором и обобщением опыта деятельности офицеров-восточников в период войны с Японией. Одиноко звучали в русской прессе голоса офицеров-восточников, призывавших учесть трагический опыт войны для реформы всей системы подготовки русских военно-востоковедных кадров. Обобщения этого ценного и поучительного опыта военным ведомством так и не было сделано.