Михаил Хлебников - Союз и Довлатов (подробно и приблизительно) [litres]

Но есть еще характерный пример. Одна из самых популярных передач советского телевидения – «Вокруг смеха». Юмористических программ было совсем немного, и все они находились под жестким контролем, так как юмор мог незаметно для глаз, но ощутимо для сознания зрителя перейти в сатиру, от которой шаг до вольнодумства. Отбор участников передачи сопровождался согласованием, вычеркивались участники, которые лишь «вызвали сомнение». Выпуск «Вокруг смеха» с символическим номером 13, который советские зрители увидели 3 января 1982 года. То есть сама передача снималась в 1981 году. «Сан Саныч» Иванов приглашает на сцену концертной студии трех поэтов: Валентина Берестова, Андрея Вознесенского и Фазиля Искандера. Берестов и почетный полярник Вознесенский читают стихи. Искандер в свою очередь сначала озвучивает ответы на анкету «Литературной газеты». Первый: «Хватает ли у вас чувства юмора, когда вы читаете хвалебную рецензию о своем творчестве?» Ответ автора «Маленького гиганта большого секса»:

– Ну, чувства юмора, по-моему, мне так кажется, хватает.

Но не хватает хвалебных рецензий.

Второй вопрос: «Ваш любимый афоризм».

– Кто приходит вовремя, тот всегда приходит слишком рано.

Глубоко. Дальше поэт Искандер неожиданно радует зрителей прозой – рассказом «Начало», – несколько выбиваясь из состава участников. Ну, чтобы делегация авторов мятежного альманаха «Метрополь» на советском телевидении выглядела еще солиднее, в передачу включили отрывок из спектакля Аркадия Арканова «Выхожу один я…». Перефразируя афоризм Искандера: не слишком ли рано для тех, кто вроде бы не вовремя? Понятно, что карали избирательно, учитывали клановую, национальную и даже семейную принадлежность того или иного вольнодумца. Отец Виктора Ерофеева – дипломат в ранге Чрезвычайного и полномочного посла. Личный переводчик Сталина, помощник министра иностранных дел СССР, заместитель генерального директора ЮНЕСКО. Наказание выбрали дипломатического характера. Виктора Ерофеева по месту работы – Институт мировой литературы – сослали писать историю канадской литературы для Истории всемирной литературы. Литературно-критические тексты Ерофеева, как и проза Искандера, продолжали публиковаться в том же «Новом мире».

В 2015 году Ерофеев опубликовал в журнале «Сноб» мемуарный очерк «Великолепное предательство», в котором даны неожиданные оценки и приведены малоизвестные факты, касающиеся истории с «Метрополем». Рассыпается миф об отважных друзьях-соратниках, бросивших вызов системе. Прежде всего, не было единства внутри «метропольцев». Тут присутствовало привычное для людей, воспитанных на истмате, классовое разделение. Я уже упоминал, что Трифонов отказался участвовать в альманахе. Ерофеев пишет об этом:

В кругу «Метрополя» к Трифонову относились по-разному. Те, кто не терпел любую связь писателей с Союзом писателей, его не любили. Свою нелюбовь распространяли и на его книги. А те, кто строил жизнь на разнообразных компромиссах с властью, считали его виртуозом. Нелюбители Трифонова на наших сходках курили плохие советские или болгарские сигареты, были очень бедны и с восторгом смотрели на метропольских знаменитостей. А знаменитости курили Мальборо и, в духе русской традиции, чувствовали себя слегка смущенными в обществе отвергнутых людей.

Не самые лучшие отношения сложились и между самими авторами. Как свидетельствует автор очерка, Искандер порицал рассказы Ерофеева за «низкий моральный уровень». При этом никто не отмечал, что этическая ущербность могла бы компенсироваться высоким художественным исполнением. Неприятное равнодушие продемонстрировали друзья и в ответ на исключение Ерофеева из СП. Сбежали и отвернулись все. Аксенов, назначенный, по словам Ерофеева, капитаном «Метрополя», не выдержал давления и первым покинул, эмигрировав, тонущее судно. В отместку всю идею организации неподцензурного издания Ерофеев приписывает исключительно себе:

В 1978 году я придумал «Метрополь» в съемной квартирке напротив Ваганьковского кладбища, где теперь похоронены мама и папа, и набросал в записной книжке предполагаемый список авторов. Трифонова там нет. Мой литературный заговор радикализировал меня, превратил в литературного подпольщика.

Переживал автор и за крушение дипломатической карьеры отца, обещая возместить ее своим литературным творчеством:

Кроме моего провала в кругу друзей, я был раздавлен историей с родителями и четко понял, что мне – чтобы как-то оправдать крушение большой отцовской карьеры – нужно стать большим писателем. Иначе все бессмысленно.