Михаил Хлебников - Союз и Довлатов (подробно и приблизительно) [litres]

«Группа», мягко говоря, не отличалась солидностью. В нее, помимо самого «организатора», входил только молодой прозаик Петр Кожевников, который до этого нигде не печатался. В общем-то, это свидетельствует о падении авторитета Вахтина, который не сумел «подтянуть» перспективные кадры. В альманахе Вахтин представлен повестью «Дубленка», которая уже упоминалась. Повесть – переписанный Гоголь с солидными добавлениями из Булгакова. Филармон Иванович Онушкин – мелкий чиновник («инструктор») из литературно-театрального ведомства, переживает личный кризис. От него ушла жена, зато время от времени захаживает поэтесса Лиза, которая пытается пробить свое творчество с помощью легкого флирта. Герой и Лиза отправляются в театр. И там, в храме искусства, Филармон Иванович испытывает катарсис:

Зажегся свет, поэтесса Лиза повернула к нему лицо, точь-в-точь то самое лицо из сна, белое лицо с серыми глазами, и Филармон Иванович тихо и доверчиво сказал в это большеглазое и мягкое лицо:

– Я хочу дубленку.

Лицо смотрело на него внимательно целую, по крайней мере, вечность, и наконец поэтесса Лиза сказала:

– Хорошо.

Далее начинается погоня за вожделенным тулупчиком с участием инфернальных персонажей и даже говорящего кота Персика (о Булгакове помним). Честная сюжетная вторичность и стилистическая, несмотря на все украшения и серпантин, бледность не дают возможности высоко оценить литературные достоинства повести. В политическом же отношении «Дубленка» не добирает до срывающих покровы с «набухших сосков» рассказов Ерофеева.

Устроители «Метрополя» добились желаемого результата – кампания по разоблачению авторов подрывного альманаха состоялась. Но тут присутствовал тонкий момент. Она ограничилась писательским сообществом. Конечно, говоря о «судилище», участники «пережимают» с драматизмом. Вот как описывает Ерофеев заседание секретариата Московской организации Союза писателей:

Все было заранее срежиссировано. Вставали один деятель за другим и кричали, возмущались, пугали. Кто-то даже всплакнул от ненависти. Грибачев сказал мне в коридоре с блатной доверительностью: «Что бы вы там ни говорили, все равно вам, ребята, хана». Нас было пятеро – составителей. Все было так мерзко, так подло, что нам ничего не оставалось, как вести себя «героически». Искандер сказал о том, что в своей стране мы живем как будто под оккупацией. На Попова особенно разозлились за то, что он записывал их же выступления. Аксенов назвал Союз писателей «детским садом усиленного режима».

Приведенное описание как-то не тянет на сцену расправы над неугодными. Можно согласиться с Аксеновым, есть в ней нечто от детского сада. Подобный «героизм» объясняется просто – все понимали как правила игры, так и то, для чего они сами участвуют в мероприятии. Правда, кое-кто из авторов «Метрополя», благодаря живому, творческому воображению, воспринял виртуальные угрозы серьезно и даже попытался сбежать. В прямом смысле этого слова. 31 мая 1979 года полярная лыжная экспедиция газеты «Комсомольская правда» достигла Северного полюса. Из интервью руководителя той самой экспедиции Дмитрия Шпаро агентству ТАСС в 2019 году:

– Чтобы отпраздновать победу лыжников, на Северный полюс прилетела группа деятелей науки и культуры, в том числе поэт Андрей Вознесенский. Расскажите, как на Северном полюсе оказался поэт и каким он вам запомнился?

– Науку представлял Юра Сенкевич, культуру – Андрей Вознесенский. Мы все были удивлены его прилету. Как мне известно, он подписал какое-то «вредное» письмо, и его ждали определенные репрессии. Чтобы вывести поэта из-под удара, Пастухов остроумно решил отправить его к нам. Он вызвал Вознесенского к себе и сказал, что таким образом можно убить двух зайцев. Вознесенского не будет в Москве, чтобы он не мозолил глаза. Кроме этого, он сможет написать хорошие стихи и поучаствовать в благом деле.

Коллеги, оставшиеся в Москве, не без остроумия нарекли поэта «сдрейфившей льдиной». Но все время на полюсе не отсидишься, да и чувствовал Вознесенский себя там как-то не очень. Деликатный полярник Шпаро: «Андрей был чрезвычайно скромен и немного неуклюж». Пришлось вернуться на большую землю, навстречу гнетущей неизвестности. Коварная и злопамятная власть ничего не забыла. Репрессии последовали незамедлительно: Вознесенскому вручили Государственную премию за сборник «Витражных дел мастер».

Что касается других пострадавших, то тут также есть интересные и даже поучительные моменты. В силу ограниченности объема, коснусь судеб составителей альманаха. Практически никак не отразилось участие в подрывном мероприятии на Фазиле Искандере. У него продолжали выходить книги, он печатался в солидных столичных журналах. Например, в 1981 году в «Новом мире» публикуется его повесть «Бригадир Кязым». Случайность? В 1983 году – краткой эпохе андроповского «завинчивания гаек» – у Искандера выходит сборник «Защита Чика».