Юлия Кудрина - Императрица Мария Федоровна

В письме И.Н. Крамскому из Парижа 15 (27) ноября 1874 года И.Е. Репин писал: «А наследник, вчера посетивший, в числе других, и мою мастерскую, показался мне чудесным, добрым, простым без аффектации, семейным человеком. Настоящий позитивист, подумалось мне, не выражает энергии понапрасну…»

Во время поездок в Париж цесаревич и цесаревна детально изучили многие музеи: Лувр, Люксембургский музей, Клюни, фабрику гобеленов, Академию художеств, Севр.

Так постепенно великий князь Александр Александрович и великая княгиня Мария Федоровна формировали музей Аничкова дворца. В двух залах дворца были размещены различные предметы искусства, картины висели на всех стенах, стояли на мольбертах и даже на стульях. Столы были завалены драгоценными мелочами, альбомами, бюстами из бисквита и кости.

Стены рабочего кабинета цесаревича украшали картины и портреты, много было современной живописи – работ русских, французских, датских художников. В Угловой гостиной Аничкова дворца находились так называемые «Морские пейзажи». Значительная часть была размешена в Александровском дворце Царского Села.

Очень часто цесаревич и цесаревна вместе сами проводили и различные реставрационные работы – сами вновь покрывали картины лаком. Супруги вместе также решали вопросы о необходимости приобретения новых рам.

В коллекции Александра III и Марии Федоровны было много прекрасных изделий из стекла и фарфора. С приездом Марии Федоровны в России укрепилась уже получившая признание и в Европе мода на изделия из фарфора Датского Королевского фарфорового завода.

Во время визитов в Данию супруги посещали Датский Королевский фарфоровый завод и очень интересовались его изделиями. Об этом свидетельствуют записи в дневниках великого князя Александра Александровича: «22 августа 1870 г. Понедельник. Бернсторф. Копенгаген. Встали с Минни и отправились с королевой, Минни и Тюрой в four-in hand в Копенгаген во дворец, где мы смотрели старинный фарфор королевы и прочие вещи»; «27 августа. Суббота. Бернсторф. Копенгаген. В 1 час отправились целой компанией с дамами и мужчинами на фарфоровый Королевский завод, видели много интересных вещей».

Вазы и вазочки, сервизы, декоративные тарелки, фигурки животных и людей украшали интерьеры личных покоев Марии Федоровны в Аничковом дворце. Они отличались совершенством формы, тонким исполнением, оригинальностью орнаментов и сюжетов.

Кроме датских произведений искусства в Аничковом дворце можно было увидеть прекрасные произведения английских, французских и русских мастеров. Особым вниманием пользовались изделия из многослойного стекла.

Во второй половине 70-х годов цесаревич и цесаревна стали интересоваться картинами Товарищества передвижников. «Передвижники, – писал в своих воспоминаниях Я.Д. Минченков, – с их интересом к российской природе, истории, жанровым сценкам, обличительным, или, напротив, развлекательным, ироничным, – были симпатичны Александру III и своей национальной проблематикой, и понятной ему реалистичной манерой».

После создания Товарищества передвижных художественных выставок царская чета регулярно посещала выставки передвижников и покупала наиболее понравившиеся картины Члены товарищества А.М. Васнецов, И. Маковский, В И. Суриков, В.Д. Поленов, В.В. Верещагин, В.А. Серов получали регулярные заказы царской семьи, и их картины также вошли в коллекцию Аничкова дворца, а позже стали достойным вкладом в коллекцию Русского музея.

В 60-х годах XIX века Товарищество передвижников бросило вызов академическому искусству. Между Академией художеств и передвижниками сложились сложные взаимоотношения. Академию художеств возглавлял тогда брат цесаревича великий князь Владимир Александрович.

Хотя цесаревич и цесаревна регулярно посещали художественные выставки, устраиваемые членами Академии художеств, и покупали для своей коллекции наиболее понравившиеся картины, это не мешало цесаревичу уже в те годы выступать с критикой ряда произведений академической школы. Так, в 1872 году он писал А.П. Боголюбову: «… выставка в Академии порядочная, и между большой дрянью есть порядочные картины».

Русский историк, искусствовед, археолог и художественный критик А.В. Прахов в своей статье, посвященной императору Александру III, отмечал, «что государь лично стал настаивать на реформе Академии художеств. При многократных представлениях графа И.И. Толстого, – тогда конференц-секретаря Академии, государь возвращался к мысли о реформе (1890–1891).».