Иосиф Цынман - Бабьи яры Смоленщины. Появление, жизнь и катастрофа Смоленского еврейства.

В различных банках кустарям были открыты кредиты. В течение 6 месяцев они получили 46000 рублей. Паевой капитал в отдельных местечковых товариществах за 11 месяцев 1927 года увеличился на сотни процентов, а количество выданных ссуд возросло, чуть ли не на 1000 % (70).

Это сказалось в определенной мере на улучшении экономического состояния, но, конечно, не решило всех задач развития различных видов и форм кустарного производства. Для развития кустарных промыслов необходимо было решить еще много проблем: организационного, образовательного, хозяйственного, того же экономического порядка. И они решались иногда активно и заинтересованно. Но часто работа велась вяло и безответственно. Способствовали тому и объективные и субъективные причины: «Общества кустарей-одиночек имеются в данный момент в городах Смоленске, Вязьме, Гжатске, Рославле. Кооперирование еврейской бедноты в области промыслов, работающих на местном сырье, тормозится нежеланием их идти по этой специальности и идет стихийно, помимо союза. Так, в сентябре возникло 6 организаций по портняжному, сапожному и металлическому промыслам, которым мы отказали в приеме и снабжении за отсутствием сырья. Они влачат жалкое существование, работая исключительно на частных заказах. Большинство новых артелей работает с нагрузкой в 60–70 % потребного им сырья. Вопрос поставлен остро о переквалификации их в другие специальности в области строительных материалов, деревоотделочной, минералодобывающей, сбора утильсырья» (71). Из этого документа, показывающего желание все держать под контролем, также видно тяжелое экономическое положение кустарей и проблемы, которые приходилось решать, чтобы прокормить свои семьи.

В 1930 году в подотдел национальностей пришло письмо с жалобой на неправильное использование национального работника. Вместо еврейской кустарной артели или другой национальной работы он был назначен, ни больше, ни меньше инспектором здравоохранения (!), на что жалобщик резонно возразил: «Я в медицине, как свинья в апельсинах» (71 а). В том же году Президиум облисполкома Западной области продублировал уже ранее вышедшее постановление, в котором говорилось о том, что «недостаточно выполняется директива по организации среди трудящихся национальных кустарных артелей. Вопрос этот продолжает прорабатываться и согласовываться, хотя по плану СНХ (совет народного хозяйства) необходимо вовлечь в истекшем году в разные отрасли кустарной промышленности 3780 человек из среды еврейской бедноты» (72).

Одной из острейших проблем еврейских кустарей была необеспеченность сырьем. Как уже говорилось, значительная их часть работала на дефицитном привозном сырье и не всегда хотела переходить на местное. Сведения облисполкому о занятости еврейского населения по Западной области дают следующую картину: «Население местечек в основном занято было кустарным промыслом на дефицитном сырье (швейные, трикотажные, кожевенно-обувные и т. д.).

В местечках кооперировано на 1 октября 1931 года 5277 человек, из них: на недефицитном сырье 2554, или 40 %, а на дефицитном сырье 3723, т. е. 59 %.

Наряду с объединением кустарей нацменов в производственные артели имеются специальные нацменовские промысловые колхозы (местечко Захарино).

Следует отметить, кооперирование нацменов недостаточно. Это объясняется следующим: в нашей области проводилась большая работа по переселению евреев и переводу их на земледелие; организовано значительное количество нацменовских колхозов.

На дальнейшем кооперировании нацменов также отразилось недоснабжение дефицитным сырьем. В итоге закрыт ряд производств, где было занято значительное количество нацменов (ткацкие, частично трикотажные), в ряде местечек отсеялась часть кустарей из сапожных артелей в связи со снятием области с пошивки новой обуви.

Сейчас мы стоим перед угрозой сокращения в швейном промысле. В Климове (теперь Ярцевский район) имеется шапочная артель, состоящая исключительно из евреев, которая уже несколько месяцев не работает из-за отсутствия сырья.

Проведена большая работа по переводу нацменов на недефицитное сырье, но в связи с ликвидацией безработицы и лучшими условиями на госпредприятиях, многие уходят на госфабрики» (73). Эти обобщенные данные можно дополнить описанием ситуации в Руднянской швейной артели «Энергия» в 1934 году: «Артель охватывает 80 человек, из которых 35 евреев. Загруженность работой за последние 10 месяцев на 50 %. Причина необеспеченности сырьем в том, что планово отпускавшегося сырья всего 30 %, а остальное, отпускавшееся по самозаготовкам, обеспечивается на 10 %. Артель могла бы работать с полной нагрузкой при условии получения утиль отходов. Но несмотря на имеющиеся на этот счет правительственные указания, Смоленская фабрика им. Румянцева и другие утиль артели отходы не дают. В связи с этим артелью принят ряд мер к переквалифицированию ее членов на шитье брюк, телогреек и др. Слабым местом по всем артелям является неудовлетворительное снабжение продуктами питания» (74).