Лин Паль - История Империи монголов - До и после Чингисхана

Он неоднократно водил войска на Самарканд, иногда терпел поражение, иногда возвращался против своей воли. Несколько раз он призывал к себе своего тестя Юнус хана, одного из потомков Джагатай хана, второго сына Чингиз хана. Ханом могольского народа в юрте Джагатая был в то время этот Юнус хан, который приходился мне дедом. Призвав его, Омар Шейх мирза всякий раз давал ему какую-нибудь область. Поскольку дела шли не так, как хотел Омар Шейх мирза, то иногда по причине дурного нрава Омар Шейха, а иногда — вследствие сопротивления могольского народа [Юнус хан] не мог оставаться в этой области и опять уходил в Моголистан…

Так как старший брат Омар Шейх мирзы государь Самарканда Султан Ахмед мирза и хан могольского народа Султан Махмуд хан много терпели от дурного нрава Омар Шейх мирзы, то они заключили друг с другом союз. Султан Ахмед мирза сделал Султан Махмуд хана своим зятем и в упомянутом году Султан Ахмед мирза с южной стороны реки Ходженда, а Султан Махмуд хан с северной стороны повели войско против Омар Шейх мирзы. В это время случилось удивительное происшествие. Уже было упомянуто, что укрепление Ахси стояло на высоком яру. Постройки находились на краю обрыва. В том году в понедельник четвертого числа месяца рамазана Омар Шейх мирза вместе с голубями и голубятней полетел в овраг и умер. Прожил он тридцать девять лет».

Отец Бабура забрался на голубятню, чтобы отправить сообщение, но подмытый берег обвалился, и Умар-шейх погиб. На престол был возведен двенадцатилетний мальчик. Детство для него кончилось. Земли Ферганы к тому времени были в постоянном разорении. Северные города Алмату, Алмалык, Янги, которые упоминались еще в древних книгах, из-за постоянных набегов диких орд превратились в развалины, и Бабур даже не знал, где они некогда находились.

Вырос он в цивилизованной обстановке, увлекался чтением и мечтал стать поэтом. Жизнь кочевников практически не была ему знакома, недаром, впервые посетив после восшествия на престол своих дядьев по матери, он был просто потрясен: «По могольскому обычаю распустили знамена. Хан сошел с коня. Перед Ханом воткнули в землю девять знамен. Один могол привязал к кости из передней ноги быка длинную белую холстину и держал ее в руке; еще три длинных холстины привязали к трем знаменам ниже кутаса и пропустили их концы под древки знамен. На конец одной холстины наступил ногой Хан, на конец холстины, привязанной к другому знамени, наступил я, а на конец третьей холстины — Султан Мухаммед Ханике.

Тот могол, взяв в руки бычью кость с привязанной к ней холстиной, что-то сказал по-монгольски, смотря на знамя, потом сделал знак. Хан и все те, кто стоял подле него, принялись кропить кумысом в сторону знамени. Все разом задули в трубы и ударили в барабаны, воины, стоявшие в рядах, как один, испустили боевой клич. Все это проделали три раза, а потом сели на коней и с криками обскакали вокруг лагеря. Среди моголов установления Чингиз хана до сих пор таковы, как их учредил Чингиз хан».

Бабур смотрел на монгольские порядки примерно так, как цивилизованный белый человек девятнадцатого века на пляски африканцев вокруг костра! Воспитанный в совершенно другой атмосфере, он описывал порядки монголов как ученый-этнограф. Позже, анализируя эти впечатления, он записал: «Прежде наши отцы и родичи тщательно соблюдали устав Чингиза. В собрании, в диване, на свадьбах, за едой, сидя и вставая, они ничего не делали вопреки уставу. Устав Чингиз хана не есть непреложное предписание [Бога], которому человек обязательно должен был бы следовать; кто бы ни оставил после себя хороший обычай, этому обычаю надлежит подражать, а если отец совершал дурное дело, его должно заменить хорошим делом».

От многого, что он видел, ему становилось дико. От войны — тоже. Конечно, он знал, что рано или поздно ему придется вести войны, но первые опыты были удручающими.

Сразу после смерти отца ему пришлось вести войну с другими претендентами, поспешившими воспользоваться юностью Бабура. Вот почему тому пришлось отвоевывать свое наследство.

Наследными землями Бабур считал также и самый совершенный город его земли — Самарканд. Но Самарканд еще при жизни Абу Са’ид мирзы был отдан его старшему сыну Султан Ахмед мирзе, затем перешел его сыну Султан Махмуд мирзе, а после Султан Махмуд мирзы государем сделали Байсункар мирзу.