Лин Паль - История Империи монголов - До и после Чингисхана

Ввиду этого, высочайшим указом моим, по соглашению с братом Чаадаем и с его одобрения, вводится ежегодная натуральная повинность, со всего народа, со всех тысяч, по одному двухлетнему барану со стада на царское продовольствие и по одной годовалой овце с каждой сотни овец в пользу неимущих и бедных. Учреждается выдел кобыльего стада и прикрепление к нему унгучинов — надсмотрщиков за молодняком. Учреждаются должности унгучинов, балагачинов и амучинов. Начальствующими лицами над учреждением ямов [42] Яма — почтовая станция. поставлены Арацян и Тохучар, которые, сообразно с местными условиями, установят станционные пункты и укомплектуют их ямчинами и улаачинами. При этом на каждом яме должно быть по двадцати человек улаачинов. Отныне впредь нами устанавливается для каждого яма определенное число улаачинов, лошадей, баранов для продовольствия проезжающим, дойных кобыл, упряжных волов и повозок. И если впредь у кого окажется в недочете хоть коротенькая веревочка против установленного комплекта, тот поплатится одной губой, а у кого недостанет хоть спицы колесной, тот поплатится половиною носа.

Взойдя на родительский великий престол, вот что совершил я после деяний государя и родителя. Я окончательно покорил Лихудский народ (Гиньское царство) — это, во-первых. Во-вторых, я учредил почтовые станции для ускорения передвижения наших послов, а также и для осуществления быстрейшей доставки всего необходимого. В-третьих, я приказал устроить колодцы в безводных землях, чем доставлю народу воду и корма, и, наконец, учредив должности алгинчинов и танмачинов, установил полный покой и благоденствие для всего государства. Итак, я прибавил четыре своих дела к деяниям своего родителя, государя».

Потомки добавили к этим деяниям свои деяния. Но главное направление было понятным: обустроить завоеванные территории там, где необходимо и как необходимо, и сохранить плоды прежней цивилизации, чтобы они не погибли. Не удивительно, что в такой системе ценностей сразу же были выделены «святые люди» и разного рода профессионалы, которых ставили на монгольскую службу и тоже сохраняли, дабы приумножать деяния монголов.

Среднеазиатские земли и земли восточного Дешт-и-Кыпчака к середине XIV века так же, как раньше Золотая Орда и Китай, объявили фактическую независимость от великих ханов. В 1320 году это сделал султан Мубарак-ходжа, провозгласив создание Ак-Орды, в 1347 году султан Тимур-Тоглук провозгласил независимость Моголистана.

На землях от Аму-Дарьи до Евфрата Хулагу создал сильную империю ильханов, отняв эти территории у сельджуков. Правители-ильханы Абака, Аргун, Газан, Ольджейты укрепили и упрочили это государство. Однако при сыне последнего Абусаиде началась кровавая междоусобица, появилось множество мелких властителей, которые постоянно между собой враждовали. В западной части ильханского государства к власти пришли местные хозяева жизни, отбившие свои земли у монголов.

Все это радовать никак не могло. Порядок, начало которому было положено при Великом Хане, следовало восстановить. Но хуже всего было то, что в районе реки Или владения потомков Великого Хана подходили друг к другу впритык, даже ставки меньших ханов располагались рядышком: ставка Бату на берегу Алакуля, ставка Шейбана в соседнем Семиречье, ставка Джагатая около Алмалыка, Хорезм, лежащий между ними, считался буферной зоной. Он должен был разделять владения.

На деле же именно Хорезм и стал полем битвы между наследниками Великого Хана. Джагатаидам удалось отлично укрепиться в этом регионе, так что к 1260 году они прибрали к рукам и Хорезм, и север Афганистана. Джучиды этого стерпеть не могли. Междоусобицы усилились. К тому же рядом был также и юрт Толуя, и он соседствовал с землями потомков Угедея. Джучиды из степей рядом с Дербентом делали набеги на соседний Арран и Азербайджан.

«Вот почему с обеих сторон, хулагидской и джучидской, — рассказывает Вассаф об одном из таких споров, — стали проявляться, одна за другой, причины раздора и поводы к озлоблению. Зимою 662 г. (4.XI.1263-23.Х. 1264), когда ювелир судьбы (мороз) превратил реку Дербендскую как бы в слиток серебра, (когда) закройщик зимней шубы скроил горностаевую одежду соразмерно длине и ширине покатостей холмов и долин и (когда) гладь речной поверхности на один дротик (вглубь) затвердела как части камня, то войско монгольское, (которое было) отвратительнее злых духов и бесов, да многочисленнее дождевых капель, по приказанию Берке-огула точно огонь и ветер прошло по этой замерзшей реке. От ржания быстроногих (коней) и от бряцания (оружия) воинов поверхность равнины земли наполнилась грохотом ударов грома и сверканием молнии. Распалив огонь гнева, они дошли до берега реки Куры. Для отражения искр злобы их Хулагу-хан выступил навстречу со снаряженным войском. После боя и сражения он обратил их в бегство и затем повел войско в погоню (за ними). В Дербенде Бакинском они снова расстелили поле битвы и уперлись стопами нападения.