Леонид Пятецкий - История России. XVIII век. Для старшеклассников и абитуриентов

До 1682 г. Софья вела, по-видимому, обычную жизнь русских девушек того времени.

«Кремлевский терем ничем не отличался от всех остальных. Одиночество, исполнение сложных религиозных обрядов, частые посты. Медика приглашали только в случае тяжелого заболевания. Перед его приходом плотно закрывались ставни; ему разрешалось считать пульс больной через покрывало. Во время выходов царевен и царицы в церковь, непроницаемые занавеси красной парчи скрывали их от любопытных взоров подданных. Царевны не принимали участия в празднествах, изредка прерывавших убийственно однообразную жизнь остального двора, посвященную ежедневному исполнению строгих правил этикета. Они появлялись лишь во время похорон и следовали за гробом, скрытые непроницаемыми покрывалами» (К. Валишевский).

И все же, по мнению ряда исследователей, царевна Софья составляет переход от женщин допетровской Руси к женщинам Руси современной. Учитель Софьи был знаменитый западнорусский монах и поэт Симеон Полоцкий. «Западная Русь и влила отчасти в Русь восточную свежие силы и новые стремления, почерпнутые ею у Европы еще раньше Петра» (Д. Л. Мордовцев). Софья знала по-польски. Она читала жития святых, изданные на польском же языке известным западнорусским ученым Лазарем Барановичем.

«Польский дух, или скорее западнорусская образованность с ее идеями несомненно отразились на развитии молодой, даровитой и восприимчивой царевны, и она первая из русских женщин, наравне с женою боярина Матвеева, вышла из терема и отворила двери этого терема для всех желающих русских женщин, как меньшой брат ее Петр прорубил потом окно в Европу, тоже для желающих, а иногда и для нежелающих».

Симеон Полоцкий посвятил молодой своей ученице свое сочинение — «Венец веры»:

С. Полоцкий.

Через полторы сотни лет великий писатель и историк Н. М. Карамзин, отзываясь о литературных опытах Софьи Алексеевны, писал: «Софья занималась и литературой, писала трагедии и сама играла их в кругу приближенных. Мы читали в рукописи одну из ее драм и думаем, что царевна могла бы сравняться с лучшими писательницами всех времен».

Один из видных русских просветителей, ученик С. Полоцкого Сильвестр Медведев, ценил в Софье «чудный смысл и суждение неусыпным сердца своего оком» творить для русского народа; в представлении книгохранителя Московского печатного двора С. Медведева Софья — «больше мужского ума исполненная дева».

Но были и другие отзывы о Софье. Русский дипломат Андрей Матвеев утверждал, что царевне свойственны одни недостатки: «высокоумие, хитрость, зависть, сластолюбие и любочестие». Петр I говорил о ней: «Жаль, что при великом уме своем имеет она великую злость и коварство».

В отличие от своих братьев, царевна отличалась крепким здоровьем. В то время, когда при русском дворе были еще живы порядки и обычаи Домостроя, девица Софья не постеснялась открыто завести себе фаворита в лице уже женатого князя В. В. Голицына.

«Царевна Софья стала звать к себе в покои мужчин, чего прежде не водилось, сошлась с людьми учеными и бывалыми, беседовала с ними, училась, читала книги. Мало-помалу она присмотрелась к делам государственным, судила, рядила о них. При ее большом разуме, ей стало скучно сидеть сложа руки или заниматься пустяками в то время, когда тут же, под боком, другие люди, похуже ее, ворочают большими делами. Ей захотелось силы и власти» (А. Петрушевский).

Поэтому, когда умер ее брат, царь Федор Алексеевич, Софья задумала захватить в свои руки власть и править именем больного, малоумного брата Ивана. И вдруг царство достается не Ивану, а Петру! Наступил критический момент — царица Наталья становилась опекуншей и правительницей, Артамон Матвеев получал роль ее первого советника, а Софье угрожала ссылка в монастырь. В этих условиях царевна Софья решила связать свою судьбу со стрельцами.

Стрельцы появились на Руси в середине XVI в. при Иване IV Грозном. Стрелецкое войско «было набрано… из вольных охочих людей, которые порядились служить бессменно. Они пахали пашню, огородничали, вели торг с большими против купцов льготами и, кроме того, получали от государя денежное жалованье. Живя таким способом, оседло и семьянисто, стрельцы избаловались, отвыкли от строгой ратной службы, с неохотой ходили в походы. Потеряв ратный дух, они не потеряли ратного задора, сделались буйны, своевольны, непослушны» (А. Петрушевский).