Иэн Моррис - Почему властвует Запад... по крайней мере, пока еще

Но с другой стороны, можно ответить и «нет». Несмотря на все сражения и бомбардировки, реальная заработная плата после 1750 года продолжала снижаться. Появившееся в 1770-х годах новое поколение ученых, называвших себя политическими экономистами, привлекло все инструменты науки и просвещения, чтобы разобраться с этой проблемой. Новости, которые они получили в результате своих исследований, не были хорошими: имеются, утверждали они, «железные законы», правящие человечеством. Во-первых, хотя империя и завоевание могут привести к росту производительности и доходов, но люди будут всегда превращать дополнительное богатство в большее количество детей. Затем пустые животы этих детей поглотят все это дополнительное богатство, и что еще хуже, когда эти дети вырастут и для них самих потребуются рабочие места, то конкуренция между ними опять приведет к снижению заработных плат до уровня на грани голода.

Казалось, не было никакого выхода из этого жестокого цикла. Если бы эти политические экономисты знали об индексе социального развития, они, вероятно, указали бы на то, что, хотя «твердый потолок» [в который это развитие уперлось] был немного приподнят, он оставался таким же твердым, как всегда. Возможно, что им интересно было бы узнать, что примерно в 1773 году уровень социального развития Запада догнал уровень социального развития Востока. Однако они наверняка сказали бы, что это на самом деле не важно, поскольку «железные законы» воспрещают сколь-нибудь существенный дальнейший рост значения индекса и на Востоке, и на Западе. Политическая экономия научно доказала, что на самом деле ничто не может когда-либо измениться.

Но затем тем не менее перемены произошли.

Случается порой, что на протяжении всего одного года начинает казаться, что почва уходит у нас из-под ног. На Западе таким моментом стал 1776 год. В Америке восстание против налогов обернулось революцией; в Глазго Адам Смит закончил свою книгу «Исследование о природе и причинах богатства народов» — первую и величайшую работу по политической экономии; в Лондоне поступила в книжные магазины книга Эдварда Гиббона «История упадка и разрушения Римской империи» и за одну ночь стала сенсацией. Великие люди делали великие дела. Однако 22 марта этого года Джеймс Босуэлл, девятый лэрд Очинлекский, неудачливый литератор и амбициозный приживал при богатых и знаменитых личностях, оказался не в каком-нибудь салоне, полном остряков, а в карете, преодолевавшей грязь по пути в Сохо. Он ехал в поместье возле Бирмингема в английском Мидлендсе [184] Мидлендс — центральная равнина в Англии. — Прим. ред. (рис. 10.1).

(ссылка с рис. 10.1: Австро-Венгрия Гасбургов*). [185] Австрийская империя. Она преобразовалась в Австро-Венгрию в 1866 г. (См. рис. 10.1) — Прим. ред.

При взгляде издалека на башню с часами в Сохо, проезжую часть дороги и фасад, выполненный в стиле Палладио, здание выглядело похожим просто на один из сельских домов, который Босуэлл, возможно, пожелал бы посетить, чтобы попить там чаю и полюбезничать с присутствующими. Но вблизи звонкий грохот молотов, шум токарных станков и ругань рабочих рассеивали любые подобные иллюзии. Это не было место действия какого-нибудь романа Джейн Остин; это был завод. Босуэлл, несмотря на все свои привилегии и запросы, захотел его увидеть, поскольку ничего подобного тому, что имелось здесь в Сохо, не было нигде больше в мире.

Все в Сохо оправдало ожидания Босуэлла: сотни работников, «громадность и хитроумное устройство некоторых из здешних машин» и, прежде всего, владелец завода Мэтью Болтон — «железный вождь», как его назвал Босуэлл). Потом Босуэлл написал в своем дневнике: «Я никогда не забуду того, что мне сказал мистер Болтон [sic]: «Я продаю здесь, сэр, то, что весь мир хочет иметь, — МОЩЬ» 1.

Именно такие люди, как Болтон, сделали ложными мрачные предсказания политических экономистов. Когда в 1776 году встретились Босуэлл и Болтон, уровень социального развития на Западе — начиная с того времени, когда охотники и собиратели ледниковой эпохи бродили по тундре в поисках пропитания, — с трудом достиг величины лишь в сорок пять баллов. А вот на протяжении следующих ста лет этот уровень взлетел еще на сотню баллов вверх. Произошедшая трансформация сделала несостоятельными убеждения. Она вывернула мир наизнанку. В 1776 году Восток и Запад все еще двигались вровень друг с другом, будучи на уровне лишь чуть выше прежнего «твердого потолка», равного сорока трем баллам. А столетием позднее продажа мощи обратила первенство Запада в его владычество. «Хотя это и кошмар, но он действительно произошел», — сказал поэт Вордсворт в 1805 году.