Чарльз Патрик Фицджеральд - История Китая

В старости я украшаю себя цветами, но не смущайтесь —
Это цветы должны смущаться, что они украшают голову
старика.
На цыпочках иду я вдоль дома, и, должно быть, все смеются
надо мной,
Потому что вдоль дороги в половине домов раздвинуты шторы.

Блестящий шелк, только что сотканный, гладкий и белый.
Белый и чистый, как мороз и снег.
Искусно собранный в веер,
Круглый, как блестящая луна,
Хранившийся в рукаве моего господина, вынутый оттуда.
Обмахивайся им, и от него повеет воздухом.
Как часто я боялся прихода осени,
Ведь ее холодные злые ветры унесут всю жару.
Покинутый, заброшенный, лежит он одинокий в ящике,
Столь малое время – и предмет любви исчезает.

Простор и глубина морей, которые ему предстоит пересечь,
Но нет признака печали на его лице.
Мысль о годах одиноких странствий —
Это ветер осени и холод его сабли.

В молодости я не был похож на других,
Всем своим существом я любил горы.
Из-за собственной ошибки я попал в сети зла
И так провел целых тридцать лет.
Но птицы, посаженные в клетки, стремятся в родные леса;
Рыбы, которые живут в пруду, стремятся вернуться в родную реку.
Я снова открыл для себя заброшенный уголок земли на юге
И вернулся к садам и полям.
Родной уголок земли в десять акров,
Соломенная хижина в восемь-девять комнат,
Ивы и вязы бросают тень на заднюю стену дома,
А груши и сливы выстроились в ряд прямо перед главной
комнатой.

Я выстроил хижину среди людей.
Но там нет места для колясок и лошадей.
Ты спрашиваешь меня, как это может быть.
Когда сердце опустошено, земля далека от нас.
Отборные хризантемы у восточной ограды,
Вдали я вижу южные горы.
Прекрасен горный воздух на закате,
Птицы стайками возвращаются в свои гнезда.
В этом – настоящий вкус и аромат,
И, пробуя его, я не могу найти нужных слов.

Прозрачным утром, возле
старого храма,
Где первые лучи солнца касаются
верхушек деревьев,
Вилась моя тропа через едва
заметное ущелье,
Заросшее травой и цветами, и
шла она к приюту буддистов.
Здесь в горном свете оживают
птицы,
А ум человека находит покой
на берегу пруда,
И там стихают все звуки,
Когда бьет колокол в храме.

Ты спрашиваешь, почему я живу в зеленых горах,
Я улыбаюсь и не отвечаю, ведь мое сердце свободно от забот;
Когда с груш облетают лепестки цветов
И поток уносит их в неведомое,
У меня есть свой мир, далекий от людей.

Задумчивая радость не знает конца:
Я несу ее вперед к неизвестности,
И я со своей лодкой еще до вечернего бриза
Плыву по озеру мимо цветов,
Поворачиваю в сумерках к западной аллее,
Где смотрю на южную звезду, горящую над горами.
И опускается туман, окутывая все мягким покрывалом,
И низкая луна скользит сквозь деревья;
И я отрешаюсь от всех земных забот
И остаюсь лишь стариком с удочкой в руках.

Там, где солнце зашло за западные горы,
Я ищу монаха в маленькой соломенной хижине,
Но нахожу только опавшие листья,
И я возвращаюсь среди холодных облаков.
Я слышу звук гонга на закате
И всей тяжестью опираюсь на палку…
Как в этом мире, в этом вихре вечности может быть место для
страстей человеческих?