Файзулла Ходжаев - К истории революции в Бухаре и национального размежевания Средней Азии [2 издание]

Всего через какие-нибудь две недели общее собрание наличных членов организации составило новый Центр, который и покончил окончательно со многим из наследства джадидизма, в том числе с его тактикой узкого культурничества и шатания в политике.

Началась новая работа над созданием, вместо джадидской, новой младобухарской партии, над выработкой ее программы. Одновременно усилилась и агитационно-организационная деятельность в кишлаках и провинции.

В осуществление одного из первых и важнейших решений нового Центрального Комитета началась работа среди солдат эмира и работа над революционизированием и объединением сочувствующих младобухарцам групп кустарей и возчиков Старой Бухары. /118/

Февральская революция в России и последовавшие за ней события в Бухаре (образование тайного центра джадидов, манифест эмира, манифестации и эмирские репрессии), как мы указывали выше, ускорили и углубили уже давно наметившиеся расхождения между джадидами старого толка, сторонниками постепенных преобразований, медленного реформизма, и группы левых джадидов, которая все больше и больше революционизировалась.

Страстные обсуждения и споры по целому ряду вопросов (отношение к нелегальной работе, к манифесту эмира) обострились до крайности. /118/

Новая тактика бухарских революционеров, вызывала резкую критику джадидов старого толка, еще долго занимала умы широких кругов бухарского прогрессивного общества.

Вплоть до так называемых "колесовских событий" 48 [50] и эмиграции велась ожесточенная борьба мнений в недрах младобухарской организации и в ее прогрессивной периферии.

В момент торжества эмирской реакции и разгрома младобухарцев наступление правого крыла на левую часть организации усилилось, что является вполне закономерным и обычным в период отступлений, в период спада революционной войны.

Айни и другие джадиды старого толка обвиняли сторонников радикальной, по тому времени, тактики в том, что благодаря их неосмотрительности и неправильному пониманию обстановки была разгромлена джадидская организация.

Поэтому казалось, что после неудачных переговоров старого Центрального Комитета, возглавляемого Мансуровым, с эмирским правительством и после перехода руководства движения в руки левых дальнейшее единство организации невозможно; казалось, что она расколется на два враждебных друг другу лагеря. Однако этого не случилось.

Новый Центральный Комитет, состоящий из Абду Вахидова - председателя и членов: Рахмат Рафика 49 [51], Фатхулла Хаджа, Фитрата, Файзулла Ходжаева, Тагиееа, Фазмидин Максума. Муса Санджанова, Агдарова 50 [52], Усман Ходжаева, Ата Ходжаева, Хаджи Мирбаба (месяца через три вместо Фатхулла Хаджа был введен Myинджан Аминов 51 [53]), великолепно учитывая момент, исходя из того, что организационное единство является залогом всех будущих успехов, сделал все возможное, чтобы не допустить раскола.

ЦК, чтобы не отпугнуть джадидов старого толка, не пошел, несмотря на настояние некоторой части членов ЦК, даже на немедленное переименование джадидской организации в младобухарскую и долгое время сохранял виднейшего джадида старого толка Абду Вахид Бурханова в качестве председателя.

Новый Центральный Комитет сохранял организационную связь со всеми разнообразными, в идейном и такти- /119/ ческом отношении, группировками джадидов. Лишь группа Мансурова и Мухитдин Рафаата являлась абсолютно для него неприемлемой и отошла от организации.

Все же следует заметить, что идейная разношерстность и мозаичность младобухарской организации принесла много вреда делу революции в Бухаре, что особенно ярко сказалось во время так называемых "колесовских событий".

Период после манифестации был крайне тяжел и труден для ведения революционной работы в Бухаре.

Обстановка после манифестации, вопреки воле отдельных руководителей, недовольных даже самим фактом манифестации, превратилась в открытую демонстрацию революционных сил, направленную непосредственно против эмирского правительства.

В результате обострения борьбы и эмирских репрессий отошли от движения некоторые весьма влиятельные круги бухарского купечества.

Склонные к оппозиции существующему в Бухаре строю (не давшему развернуться вполне торговому капиталу, все растущая мощь которого требовала, для дальнейшего развития, европеизации Бухары и установления в ней хотя каких-либо правовых норм, необходимых для процветания капитализма), эти купеческие круги, однако, совершенно не были склонны к открытой революционной борьбе с эмиратом, в которой они могли больше потерять, чем приобрести. Массовое движение, без которого нет успешной революции, их пугало. Общенародное восстание, всегда так или иначе затрагивающее интересы капитала, не могло входить в их программу. Им нужны были частичные реформы, но не революция, и поэтому они на новом пути революционного движения в Бухаре не захотели, да и не смогли работать.