Яков Бутович - Лошади моего сердца. Из воспоминаний коннозаводчика

«Ну, думаю (продолжал Сахновский), беда, не продаст старушка лошадь или оберет. Опять взял аттестат, развернул, внимательно читаю и глазам не верю: лошади девятнадцать лет! А она как живая у меня перед глазами: никак нельзя на глаз дать ей столько годов. После такой-то трепки сохранилась – значит, думаю, лошадь стальная. Задумался и над породой: отец-то знаменитый, а вот мать – «Каролина завода графини Орловой-Чесменской» – и ни слова больше. Имя немецкое, и пришло мне в голову: уж не верховая ли орловская кобыла? Но нет, не может того быть: лошадь по типу – настоящий рысак. Нет тут верховой крови да и быть не может! Просто Меншиков не стал себя утруждать: что тут, мол, долго расписывать породу? От Непобедимого Молодца и Каролины, и быть по сему. А там, кому нужно, разыскивайте по книгам. Положил опять аттестат и говорю: «Продайте лошадь».

«Да ты, батюшка, зачем покупаешь?» – «В завод покупаю». – «Ну, это дело другое. В завод отдам». И старушка назначила за жеребца 150 целковых. Уплатил я деньги, поблагодарил и во двор вышел еще раз посмотреть жеребца. «Ну, малый, выведи лошадь». А Федя-то молодец оказался, успел уже его убрать, подготовил для выводки. Вышел Красивый-Молодец, вытянулся, стал, да так и замер. Смотрю и думаю: «Боже мой! Счастье-то какое! Конь-то какой: караковый в масле, густой, правильный и передистый». Словом, влюбился окончательно. Хотел погладить, подошел, а он как бросится в сторону, как захрапит, как фыркнет, и глаза кровью налились. Нет, думаю, без Феди беда будет. Вынимаю целковый, даю ему на чай и говорю: «Вечером приеду за лошадью, а ты проси хозяйку, чтобы с нами и тебя отпустила ко мне на завод». Так Сахновский купил Красивого-Молодца.

Через несколько дней разнесся слух, что-де с ума спятил Сахновский, из водовозки купил за 150 целковых жеребца в завод, да с ним еще взял в придачу малого-деревенщину. Много охотников приезжало посмотреть лошадь, нравилась она очень, а все ж смеются: как так – из бочки да производителем в знаменитый завод? «А о том, что он обогнал меня, – говорил Сергей Алексеевич, – я никому ни гу-гу. Ладно, думаю, смейтесь, а лошадь замечательная, да и резвости – пропасть».

Покупка Красивого-Молодца, отца Кряжа, имела исторические последствия для всего русского коннозаводства. Положительное значение покупки заключалось в том, что Сахновский выдвинул могучую и боевую линию, лучшим представителем которой явился, несомненно, Кряж. Второе последствие имело неисчислимые вредные результаты для всего русского коннозаводства. Давным-давно известно, как неудачны подражания и как бездарны бывают подражатели. Естественно, когда побежал Кряж, а затем Кремень и другие, то история с Красивым-Молодцом получила среди коннозаводчиков поистине всероссийскую известность. Сейчас же появились подражатели, и началась буквально эпидемия выпрягания из бочек, полков и прочих перевозных средств никуда негодных лошадей с назначением их в завод в качестве производителей.

Ловкие барышники действовали на воображение легковерных, легкомысленных людей и устраивали специальное mise-en-scene (представление). Приводили какого-либо степняка-тамбовца или другого провинциала в Замоскворечье или другое подобное место, там сначала украдкой показывали какого-нибудь старого жеребца, рассказывая о нем всевозможные небылицы и самые невероятные легенды, а потом и продавали его. Всякому было лестно в своей глуши прослыть за тонкого знатока и похвастать, что вот, мол, каков я, вот где раскопал этакую лошадь да еще за такую цену. И когда такого Ивана Ивановича или Петра Петровича с завистью спрашивал сосед: «Где купили?» – после короткого ответа: «В Москве», уточнялось: «У Ильюшина? У Волкова?». И тогда Иван Иванович хитро отвечал: «Это, батенька, целая история. Раскопал лошадь за Таганкой, у огородника. Ну да я это вам все расскажу после обеда». И все эти жеребцы поступали в заводы и принесли страшный вред орловской рысистой породе. Что удалось Сахновскому, то не удалось повторить никому. Сахновскому еще и повезло: ведь надо же было именно ему, с его-то громадным чутьем и знаниями, наскочить на Красивого-Молодца! А на что наскочили другие – хорошо известно изучавшим историю орловской рысистой породы.

Итак, Красивый-Молодец. Далее Сахновский взял Лебедя и создал Лихача, положив начало могучей и боевой линии. Наконец, уже глубоким стариком, берет Нежданного, и хотя не успевает отвести непосредственно от него первоклассного представителя, но указывает и предвосхищает его грядущую славу. О, это был талант! Настоящий! Не прошедший никакой школы, но блещущий столькими цветами своего дарования, давший русскому коннозаводству столько нового и значительного. Молодежь шибаевского завода подавала блестящие надежды, отдельные лошади уже поехали, то есть успешно выступали на ипподроме, прославляя имя молодого заводчика, а барышники охотно покупали целые ставки и отдельных лошадей. Наконец, появился Кряж и, еще будучи двух лет, ездил так, что Сахновский спокойно взирал на будущее и уверял своего хозяина и друга, что они отвели феноменальную лошадь.