Шамиль Куряев - 1917. Кара до покаяния

Как отреагировало на эту дипломатическую «подножку» Временное правительство? Стало протестовать? Заявило, что это непорядочно по отношению к России, проливающей кровь за общие интересы союзников? Реагировало Временное правительство очень странно.

К маю 1917-го Милюкова на посту министра иностранных дел сменил другой видный «февралист» – мультимиллионер Терещенко, крупный сахарозаводчик, банкир и землевладелец, известный меценат и масон (один из главных антиправительственных заговорщиков, сразу после Февральского переворота занявший важнейший пост министра финансов). Вот что говорил министр иностранных дел свободной России Терещенко: «Формула мира без аннексий и контрибуций, на основе самоопределения народов, вполне может обеспечить национальные интересы России. Россия может обойтись без завоеваний. Интернациональный статут, обеспечивающий пользование проливами всем прибрежным странам, откроет ей выход в Средиземное море. А принцип свободного самоопределения народов будет благоприятствовать России больше, чем Германии, ибо балканские народы, имея свободу выбора, будут гораздо больше стремиться к сближению с Россией, чем с Германией».

То есть: что, не хотят давать нам проливы? – ну и не надо! Мы и сами не хотим. Россия – не чета другим странам; она и без завоеваний может обойтись (одной «духовностью»). А больше всего ей пойдёт на пользу принцип свободного самоопределения народов. Сами все к нам прибегут…

Правда, уже в июне 1917-го под этот «принцип самоопределения» от России пожелала обособиться Украина. Центральная Рада в разгар войны, не дожидаясь никакого Учредительного Собрания, собственным «универсалом» в одностороннем порядке объявила украинскую автономию. Переговоры с Центральной Радой вели Керенский, Терещенко и Церетели. И – без боя сдали все позиции: признали полномочия самозваной Рады и фактически отдали ей юго-западные губернии… Признание Временным правительством «Генерального Секретариата» в качестве «высшего органа управления краевыми делами на Украине» было откровенным актом государственной измены!

Здесь надо особо подчеркнуть, что господа министры прекрасно осознавали, что они делают, – и тогда, летом 1917-го, и впоследствии, в эмиграции. Так, например, председатель правительства Керенский в своём выступлении на французском радио в 1953 году с гордостью заявлял: «Временное правительство немедленно вернуло Финляндии все права при одном единственном условии: независимость Финляндии должна быть принята Учредительным Собранием. Одновременно мы провозгласили и независимость Польши. Начал разрабатываться режим предоставления независимости для прибалтийских стран, для Украины».

То есть даже Украину эти господа искренне считали чужеземной колонией, которой придётся возвращать независимость! Справедливости ради надо сказать, что министры-кадеты, имевшие свою точку зрения на украинский вопрос, предпочли «умыть руки» и выйти из состава правительства.

Интересна политическая фразеология Терещенко: глава российского МИДа активно использовал в своей дипломатической практике фразы о «мире без аннексий и контрибуций», о недопущении «явных и скрытых аннексий» и т. п. Придумал он их не сам. Министр-капиталист всего лишь добросовестно цитировал манифест Циммервальдской конференции (составленный лично Львом Давыдовичем Троцким), призывавший немедленно начать борьбу «за мир без аннексий и контрибуций»: «Такой мир возможен только при осуждении всяких помыслов о насилии над правами и свободами народов. Занятие целых стран или их отдельных частей не должно вести к их насильственному присоединению. Никаких аннексий, ни открытых, ни скрытых, никаких насильственных экономических присоединений, которые вследствие неизбежно связанного с ними политического бесправия носят ещё более невыносимый характер».

На «циммервальдской платформе» стоял Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов (конкурент Временного правительства в системе двоевластия). Но при этом членами Петросовета были и министр юстиции (а затем – военный министр, глава правительства и верховный главнокомандующий) Керенский, и министр земледелия Чернов, и министр труда Скобелев, и министр почт и телеграфов Церетели, и министр внутренних дел Авксентьев. Двоевластие было весьма специфическим – «сообщающимся» и «взаимопроникающим»!

§ 4.4.По поводу двоевластия 1917 года и его оценки историками надо сделать несколько общих замечаний. Было бы глупо отрицать тот очевидный факт, что Временное правительство и Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов – не одно и то же. Средний министр Временного правительства был значительно «правее» среднего депутата Петросовета. И отношения между правительством и Советом всегда были непростыми!