Марина Могильнер: Новая имперская история Северной Евразии. Часть II

К этому времени — 1680 г. — армия Российского государства достигала 165.000 человек, из которых свыше половины составляли полки «нового строя» («иноземного строя»): подразделения профессиональных военных, получавших жалованье за службу, подчинявшихся централизованной команде и воинской дисциплине, проходивших единообразное обучение и подготовку (с использованием переводных тактических наставлений). 37% всей армии составляли «солдатские» полки (пехота), 18.5% гусары и рейтары (кавалерия), 3% пушкари, 2% «иноземцы» — военные специалисты (все вместе свыше 60%). Армия управлялась и координировалась Разрядным приказом (образующим, наряду с Иноземным и Рейтарным приказами, фактически, военное министерство), подчинялась единому главнокомандующему, порядок службы регламентировался Уложением о службе, принятым еще в середине 1550-х гг., в начале царствования Ивана IV. Несмотря на то, что оружие регулярно закупалось за границей (иногда в больших объемах), в принципе, все виды вооружения производились внутри страны. После открытия залежей железной руды в районе Тулы и строительства там нескольких мануфактур выходцами из Нидерландов в 1630-х гг., в Туле было налажено производство чугуна и литье пушек и ядер (в основном, иноземными мастерами). По некоторым данным, в 1646 г. более 600 тульских орудий было куплено для самой передовой армии того времени — голландской, в начале 1647 г. на экспорт отправили еще 360 пушек.

Почему же тогда Османская империя или Московское царство XVII века воспринимаются как архаичные «пороховые империи»? Нельзя ли считать и экспансию Речи Посполитой на восток в начале XVII в. типичной политикой пороховой империи? И чем отличается от заморского экспансионизма «пороховых империй» Испании или Португалии колонизация Англией Ирландии или обширных территорий в Новом Свете? Поскольку «пороховая империя» — скорее метафора, чем научная модель, самым наглядным отличием является ставшее очевидным в XVIII веке (и усугубившееся в XIX веке) отставание Испанского королевства или Османской империи от западноевропейских и североевропейских стран — отставание, о котором в XVII веке еще никто не мог знать. Но был и более существенный фактор, отличавший уже в середине XVII века германские княжества Священной Римской империи, Республику соединенных провинций Нидерландов, Французское и Английское королевства от других, часто весьма могущественных государств. Это отличие — распространение идей камерализма как руководящих принципов организации общества.

Kammer — по-немецки «палата», но также «кладовая». К середине XVII века камерализм стал господствующей доктриной и мощной индустрией производства суждения в трех основных областях: организации государственных финансов, системы хозяйствования ( Oeconomie ) и упорядочивании общества ( Polizey ). Бесчисленные ученые трактаты и публицистические памфлеты начиная с XVI века распространяли представление о том, что целью правителя является достижение общественного блага всех подданных, а средством к этому является рациональная и благотворная деятельность просвещенных служащих, заседавших в королевских Kammer (членов советов, или коллегий). Наиболее известными продуктами камералистского мышления были экономическая доктрина меркантилизма (обычно связываемая с именем знаменитого министра французского короля Людовика XIV Жана-Батиста Кольбера) и теория административного устройства «gute Polizey» — упорядоченного и правильно управляемого государства. Меркантилизм диктовал политику интенсивной международной торговли с положительным балансом импорта и экспорта (побольше ввозить и поменьше вывозить, защищая хозяйство страны высокими пошлинами и стараясь накапливать как можно больше драгоценных металлов). Теория полицейского государства предлагала рационализировать и регулировать все сферы общественных отношений едиными законодательными нормами, исходящими от государя. Возникшая в конце XVIII века концепция «правового государства» критиковала идеал «полицейского государства» за возможность злоупотреблений со стороны законодателя и бесконтрольного административного аппарата — но сама идея единообразного и рационального регулирования общества, впервые возникшая в рамках теории полицейского государства, осталась неизменной.

Впрочем, тексты камералистов затрагивали все аспекты жизни общества и все отрасли, способные приносить доход, от птицеводства до рудного дела. Как демонстрируют современные исследования, камерализм ( Kameralwissenschaft ) представлял собой колоссальных масштабов риторический механизм, главным продуктом которого было не точное экономическое или социальное знание и не инновационные практические советы производственного и административного характера, а создание и продвижение самого представления о государстве как едином рационально устроенном организме, обслуживаемом лояльными и квалифицированными чиновниками.