Виктор Цыгульский - Диалектика истории человечества. Том 2

Борясь с метафизическим абсолютизированием законов природы, Энгельс писал: «Вечные законы природы превращаются все более и более в исторические законы. Что вода от О до 100°С жидка, это — вечный закон природы, но, чтобы он мог иметь силу, должны быть: 1) вода, 2) данная температура и 3) нормальное давление. На луне нет вовсе воды, на солнце имеются только элементы ее, и к этим небесным телам наш закон не применим. Законы метеорологии тоже вечны, но только для земли или же для тела, обладающего величиной, плотностью, наклоном оси и температурой земли, и при предположении, что оно обладает атмосферой с одинаковой пропорцией кислорода и азота и с одинаковыми массами испаряющегося и осаждающегося водяного пара. На луне нет совсем атмосферы; солнце обладает атмосферой из раскаленных металлических паров, на луне поэтому нет совсем метеорологии, на солнце же она совершенно иная, чем у нас... Итак, если мы желаем говорить о всеобщих законах природы, применимых ко всем телам, начиная с туманного пятна и кончая человеком, то нам остается: только тяжесть и, пожалуй, наиболее общая формулировка теории превращения энергии — vulgo механическая теория теплоты. Но сама эта теория превращается, если последовательно применить ее ко всем явлениям, в историческое-изображение происходящих в какой-нибудь мировой системе, от ее зарождения до гибели, изменений, т. е. превращается в историю, на каждой ступени которой господствуют другие законы, т. е. другие формы проявления одного и того же универсального движения, и, т. о., абсолютно всеобщим значением обладает лишь одно — д в и ж е н и е» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т. XIV, стр. 449 — 450). Таким образом вечных, безусловных законов, действительных всегда и везде, независимо от конкретных условий, нет. Всякий закон отражает собою необходимую взаимосвязь явлений в пределах определенной конкретной, совокупности условий.

Диалектический материализм не отвергает существования общих (напр. для различных общественно-экономических формаций) законов, однако он требует установления той специфической особой формы, в которой тот или иной общий закон проявляется в конкретных условиях. Так например, любое общество не может существовать без необходимого распределения общественного» труда в известной пропорциональности между отраслями производства. Но в условиях товарного производства этот общий для всех общественно-экономических формаций закон выступает в форме закона меновой стоимости, присущего лишь товарно-капиталистическому обществу.— Словом, «законы природы вообще не могут быть уничтожены. Измениться, в зависимости от различных исторических условий, может лишь форма, в которой эти законы проявляются» (Маркс К. и Энгельс Ф., Письма, 4 изд., стр. 211). Поэтому задачей любой науки является не только открытие общих законов, свойственных определенной форме движения материи, но и объяснение того, как проявляются они при наличии определенной, конкретной совокупности условий, какова специфическая форма их проявления в этих условиях.

Диалектический материализм утверждает несводимость законов общества ни к законам биологии, физики и химии, ни к зконам механики. Называя человеческое общество частью природы, высшим продуктом материального мира, диалектический материализм утверждает своеобразие законов социальных явлений. Критикуя сведение социальных законов к биологическим, Энгельс писал: «Животное, в лучшем случае, доходит до собирания средств существования, человек же производит их; он добывает такие средства существования..., которых природа без него не произвела бы. Это делает сразу недопустимым всякое перенесение без соответственных оговорок законов жизни животных обществ на человеческое общество... Здесь — при общественном производстве средств развития — совершенно неприменимы уже категории из животного царства» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч.,. т. XIV, стр. 434 — 35). Перенесение заеонов биологии в область социальных явлений яркое выражение получило в буржуазной так называемой естественно-органической теории общества Спенсера. По Спенсеру, общество представляет собою не отличающийся в своих главных чертах от животного организм. Так напр., подобно трем системам органов в животном организме (органы питания, система распределительных органов и регулятивная система органов) Спенсер устанавливает три класса и в обществе: низший класс — доставляющий питательные вещества, средний — исполняющий функции распределения, и высший класс — регулирующий, то есть ведающий управлением. Несостоятельность спенсеровского и вообще натуралистического понимания социальных законов состоит в том, что оно законы органической природы, действующие при наличии одних условий, переносит на другую, протекающую на иных основаниях и при других конкретных условиях область явлений — на социальную жизнь.