Виктор Цыгульский - Диалектика истории человечества. Том 2

Словом, вся буржуазная философия отстаивает точку зрения «сумасшедшего фортепьяно». Она представляет собой «форте-пьяную» спекуляцию и теснейшим образом связана — по своей внутренней структуре, по своей внутренней сущности, с теологией, как это неопровержимо доказал Ленин в своем «Материализме и эмпириокритицизме», где он разоблачает философских реакционеров, буржуазных шарлатанов, воздвигающих на фундаменте «научной» поповщины идеализма «новую теологию», религиозную поповщину.

Против буржуазно-аристократических «духовидцев», третирующих «толпу», способную думать, что действительные вещи вызывают наши ощущения, Ленин берет под защиту наивный реализм, т. е. стихийно-бессознательно материалистическую точку зрения, на которой стоит человечество, как он говорит, принимая существование внешнего мира независимо от нашего сознания. Этот пункт заслуживает особого внимания, так как Ленин не только не отрекся от «толпы», а, наоборот, связывает «наивный реализм» с научным материализмом, опираясь при этом не на опыт «голого» абстрактного «я» философских идеалистов, а на опыт всего человечества в его историческом бытии, на непоколебимое убеждение, как говорит Ленин, человечества, являющееся результатом всего его громадного исторического опыта. Это «наивное» убеждение человечества в существовании мира независимо от нас сознательно кладется материализмом в основу его теории познания. Тем самым Ленин рассматривает научный, сознательный материализм как развитие бессознательного, стихийного материализма. «Наивное» убеждение человечества, или, точнее, его исторический опыт, сознательно возводится материализмом на ступень научного познания. Но этот опыт человечества добыт прежде всего в живой практике. Это практический опыт исторической жизни людей. Мы особенно подчеркиваем, что Ленин кладет в основу своей теории познания практический, исторический опыт человечества. Источником познания являются не только голая мысль и голое ощущение, но прежде всего практическая деятельность человека, которая побуждает нас мыслить и ощущать, которая вызывает наши ощущения и мысли. Что же удивительного в том, что практика, как говорит Ленин, есть высший и последний критерий, т. е. решающая инстанция в решении вопроса об объективности истины.

Основное различие в понимании исходного пункта теории познания между представителями буржуазной философии и марксизма состоит в том, что первые полагают, будто, человек начинает с теоретического отношения к миру, между тем как марксизм утверждает, что человек начинает с активной деятельности т. е. с практического отношения к миру, иначе говоря, люди начинают с производства.

Монадология в теории познания, исходящая ли из существования единой монады (субъективный идеализм, солипсизм) или множества монад, стремится изолировать субъект от всего внешнего мира, рассматривать его как абсолютно непроницаемое существо. Чувства, ощущения, представления, волевые импульсы существуют в абсолютном отрыве от действительного мира. Они служат не для связи с миром, а в целях отгораживания от него.

§ 3.1. Труд, производство – психофизиологический акт общественного человека, превращающий мозг обезьяны в мозг человека

Наш читатель уже знает, что наука требует строго монистического подхода к изучению истории и всех её составляющих, как атрибутов. Поэтому мы должны из всеобщего закона истории, как единого фактора вывести природу человеческой психологии, как следствие производства.

Труд, по определению Маркса и Энгельса, - есть такое осуществление человеческих сил, которое, будучи приложено к миру вещественных материальных явлений в то же время есть психофизический акт общественного человека. 176

Энгельс в своем кратком очерке, посвященном происхождению труда и отличию человеческого общества от предшествовавшего ему общества четвероруких, отмечает в данном случае значение человеческой руки. И здесь, с позиции последующих после Энгельса психологических теорий, мы можем установить, что дело идет не только о сокращении полосатых мышц, но и обо всем процессе, который заключает в себе и соответственный разряд в нервных клетках и в известных пределах деятельность наших высших мозговых центров. Только принимая такую совместную деятельность мускулов и мозга, можно понять положение Энгельса о том, что именно труд явился тем первым двигающим фактором, под влиянием которого мозг обезьяны мог постепенно превратиться в мозг человека, а в последствии создалось и обратное влияние мозга и зависимых от него способностей – все более и более проясняющегося сознания, способности к абстракции и умозаключению – на трудовой процесс. Труд в поздней своем завершении есть, поэтому деятельность руки под контролем мозга. Этот правильный подход Энгельса к труду, как психофизиологическому процессу, в значительной степени определил ряд следующих психофизиологических теорий в марксизме.