Виктор Цыгульский - Диалектика истории человечества. Том 2

Совершенно отчётливо выделяются три сложных момента эволюции от обезьяны до человека: развитие 1) эффектов, 2) мозга, иначе говоря, центральных механизмов и 3) рецепторов. По времени – первый момент несколько забегает вперёд и ведет за собой остальные два. Но без их сопутствия он немыслим: каждый из трех не может происходить без двух других, и все три, в конце концов, одинаково важны и необходимы для осуществления всего процесса в целом.

Такое представление о ходе процесса эволюции в той же мере относится не только к переходу от обезьяны к человеку, но и ко всем предыдущим ступеням: развитию обезьяны из её предков и т.д.

В эволюционном процессе становления человека из обезьяны никак нельзя выдвигать на первый план работу головного мозга. Преувеличение роли центральных процессов, «ипостазирование нервной системы» считалось в досталинские времена пережитком мистических настроений. Трудно представить зависимость развития мозга от производства, развития руки, речи. Все кажется неискушенному человеку наоборот, потому что издавна считалось, что вместо души, которая когда-то сидела в теле и его приводила в движение, вместо сознания, которое как imperium in imperio извне руководило организмом, такая же по существу роль теперь предписывается головному мозгу, или его большим полушариям, или коре больших полушарий. Так же, как прежде «душа», так впоследствии головной мозг управляет поведением; в нём происходят какие-то автономные процессы, от которых зависит поведение, реакции организма «объясняются» при помощи представления об «очагах возбуждения» в головном мозге.

В действительности же не может быть никакого центрального процесса, если нет эффекторного, если вся цепь не замкнута, если импульс от рецептора не дошёл до эффектора. Кто себе представляет, что он при помощи мозговых схем и мозговых «механизмов» может объяснить поведение организма, на самом деле отдает дань своим скрытым мистическим тенденциям.

Философ Авенариус в своё время ставил в себе заслугу представление о самосохранении организма среди изменяющихся внешних условий с помощью центральных процессов. Он рассматривал эту центральную систему как нечто замкнутое, самодовлеющее, самообороняющееся.

Всё это коренным образом расходится с последующими биологическими открытиями и взглядами. Не только центральную систему, но и организм в целом никак нельзя считать чем-то в себе замкнутым. Организм не есть сохранение какого-то неизменного равновесия, как противодействие внешним вмешательствам, он скорее непрестанное видоизменение и уравновешивание, как реакция на внешние факторы. Он не «замкнутая система, самосохраняющаяся среди всего остального мира, а система во всех пунктах открытая и состоящая в непрерывном и необходимом взаимодействии со средой: и то же самое верно для взаимоотношений её отдельных частей. Только тот факт, что организм – открытая система, делает возможным его развитие и эволюцию.

Самый организм, есть не что иное, как продукт реакции специфического материала на те внешние условия, в которых он развивался, и всю его дальнейшую деятельность надо понимать, как ряд все изменяющихся реакций на внешние условия, а не как какое-то «внутреннее» силами обусловленное самосохранение, выполнение самостоятельных компенсаций.

Авенариус рассматривал центральную систему как какое-то «государство в государстве», которая, по его мнению, сама способна производить «самоустановку» на внешние воздействия, компенсируя менее существенные внешние воздействия более существенными.

Если рассуждать по Авенариусу, то не рука и речь вели бы за собой мозг, а как раз наоборот, их деятельность зависела бы от каких-то установок внутри замкнутой центральной системы.

Наука биология не отрицает важную роль нервной системы вообще и головного мозга в частности. Но все-таки нервная система не все, а только один из трех одинаково важных моментов.

Взаимоотношение между головным мозгом и поведением занимало исследователей с начала XX века. Для этого исследователями удалялся или разрушался головной мозг у животных или известная часть. Затем поведение оперированных животных сравнивалось с поведением нормального, либо путём общего наблюдения или наблюдения над различными рефлексами у того и другого, либо путём выработки у них новых условных навыков. Эксперименты производились над крысами, лягушками.

Исходя из экспериментов, делались выводы, что эволюция коры шла совместно именно со всеми большими развитием вариативности навыков, т.е. с расширением возможности для организма видоизменять свое поведение при отклонениях в обычной ситуации. Это доказывает и зависимость развития мозга от действий руки и речевого аппарата.