Лев Бердников - Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

В журнале «Разсказчик забавных басен» (1781) опубликована целая подборка эпиграмм, посвященных «Кокетке»:

В ряду разработанных словесниками XVIII века пародийных образцов можно назвать и жанр ложного панегирика щеголю. В одном из своих очерков Ржевский высказывает шутливое намерение «вознести хвалою того петиметра, которого сатирики осмеивают несправедливо», а затем пишет о нем надлежащий опус, построенный по всем правилам риторики: «А ты! любимец и первосвященник Венерин, Амур тебе послушен; Грации следуют тебе повсюду. Ты более славишься победами, как Пирр, Александр и Геркулес… орудию тех супротивлялись противуборники их; тебе же твои во плен безоружному даются. Где между красавиц беседуюши ты: не слышно инаго, как только вопль покоряющихся тебе: победа, твоя победа. О плен! приятнейшей свободы. Пленить единое сердце трудняе, нежели множество городов и народов. Вот какую приносишь обществу ты пользу».

Замечательно, что Ржевский говорит о внимательном чтении этого пассажа самими щеголями, поначалу принявшими текст за чистую монету и не заметившими его явно сатирической подкладки. Тем самым он подчеркивает неискушенность и непосредственность читателей-щеголей. Он пишет: «Они прежде были весьма довольны моею похвалою, которую издал я прошлаго году в печать. Она им столько нравилася, что петиметр удостоивал ту книжку, где она напечатана, возить в кармане и показывать ее в собраниях и таких, где он старался одерживать любовные победы… И красавица моему сочинению чести делала столько, что не довольно читала его, ложась спать, по нескольку строк всякий вечер; но удостоивала класть на уборный стол… и, что еще больше, за уборным столом, окруженная петиметрами, говаривала про мое сочинение и нередко заставляла петиметров читать, которые в угодность ей делали столь много чести моему сочинению, что читывали его, смотря в лорнет…»

Но наиболее рельефно ложный панегирик моде был представлен в пародии на ведущий жанр поэзии классицизма – торжественную хвалебную оду. В анонимной «Оде в защиту полосатому фраку» пародиен уже сам объект восхваления. При этом использован свойственный одической поэзии высокий стиль, свое-образный композиционный строй, а также набор традиционных риторических приемов. Здесь наличествует и обращение к «златовласому» Аполлону, а также к целому сонму мифических и библейских героев. Начинается же повествование во время о́но, когда якобы уже имелись модные «полосатые тела»:

Преклонение перед полосатым фраком овладевает щеголем настолько, что в полосах видится ему весь окружающий мир – это и «полосатая заря», и «луч солнца полосатый». Полосатым кажется ему и ветхозаветный Иосиф, к которому он апеллирует, утверждая, что тот пас в Месопотамской долине «пеструю скотину». Он говорит о «полосатой парче», «полосатом фаэтоне» и даже о «полосатой вражде». Замечательно, что даже расположение стихов с перекрестной рифмовкой в самой оде сравнивается с чередованием полос на новомодном фраке. Завершается ода обращением к Моде самого автора текста:

Говоря о текстах, писанных от имени щеголих, нельзя не остановиться на стихотворных «Любопытных известиях о браке и о любви по моде девушек и щеголей» (1790). Наше внимание привлекает дневник за неделю одной такой «девушки» с примечательным названием «Любовь модного века»: