Иван Оченков - Царь [СИ]

— Здравствуй Михель, — приветствую я часового. — Как поживаешь?

— Милостью вашего величества недурно.

— Я слышал, что ты собираешься вернуться в Шверин?

— Только для того, чтобы жениться и вернуться с семьей сюда.

— Вот как, и невеста есть на примете?

— За этим дело не станет. Ваши солдаты завидные женихи, мой кайзер.

— Тогда зачем тебе куда-то ехать, чем тебя русские девушки не устраивают?

— О, меня-то всем, но вот пастор не станет венчать меня с православной, а если я уговорю ее принять нашу веру, сразу прибежит ваш капеллан Мелентий и будет такой скандал, что мало не покажется.

— Ну, как знаешь, впрочем, если хочешь, я замолвлю за тебя словечко полковнику, чтобы он послал тебя вместе с очередным посольством.

— Благодарю, мой кайзер, это было бы чудесно!

Договорив с солдатом, я тронул каблуками бока своего коня и поскакал прямиком к "Большой телеге", так назывался трактир, принадлежащий Лизхен. А молодой часовой опустил шлагбаум и с немалым изумлением спросил Михеля:

— Это и впрямь был русский царь?

— Ты же слышал, как я его назвал.

— Да, но он так запросто с тобой разговаривал…

— Что ты в этом понимаешь, молокосос, я нанялся к нему еще, когда его величество был еще простым герцогом, и участвовал во всех данных им сражениях. Таких как я – он помнит!

Трактир, принадлежащий Лизхен, называется: "Большая телега". Это довольно странное название пошло от их первого со старым Фрицем фургона, с которого они вели торговлю. Да, совсем забыл, Фридрих живет с Лизой на правах дядюшки. В большом зале сегодня не слишком многолюдно: несколько солдат и местных бюргеров сидят за столами и дуют пиво. Обычно я со своими людьми занимаю отдельный кабинет, но сегодня сажусь за ближайший свободный стол и машу рукой присутствующим в знак приветствия. Те привстают с места и кланяются, но вообще вид царя, закатившегося в трактир никакого ажиотажа не вызывает, привыкли. Нравы в Кукуе довольно простые.

— Господа желают пива? — немного заплетающимся голосом спрашивает Курт. — Сегодня хорошее пиво!

— У тебя всегда хорошее пиво, Лямке, — отвечает ему Корнилий. — Так что вели принести всем по кружке.

— Ирма, бездельница! — командует тот. — Живо обслужи господ!

Однако дебелая служанка и без того уже спешит, держа в каждой руке по три кружки с пенистым напитком.

— Пожалуйста, господа, — расставляет она их, радостно улыбаясь и наклоняясь при этом так, чтобы все видели декольте с весьма увесистыми достоинствами.

— Я смотрю, ты все хорошеешь, красотка?

— Скажете тоже мой кайзер, — улыбка служанки переходит в оскал.

Сказать по правде, Ирма не то чтобы безобразна, но скажем так, очень на любителя. Последних, впрочем, благодаря выдающимся достоинствам хоть отбавляй. Была бы она поумнее – давно бы вышла замуж за кого-нибудь из рейтар или драгун и жила бы хозяйкой, но беда в том, что девушка полная дура и подобная перспектива просто не приходит ей в голову. При всем при этом она услужлива, старательна и чистоплотна, поэтому Лизхен и держит ее на службе. Ну, наверное, еще и потому, что мне такие не нравятся.

— Хватит лясы точить, бездельница, — прикрикивает на нее Курт. — Иди работать!

— Какие новости Лямке? — прерываю я трактирщика.

— Ну какие тут могут быть новости, мой кайзер, — пожимает плечами тот. — Разве что Джон Лермонт поссорился с Финеганом, и дело непременно дошло бы до дуэли, если бы не вмешался господин фон Гершов и не услал этого чертова шотландца на засечные линии с эскадроном драгун.

— Так значит, полковник со всем разобрался?

— Да уж, у господина барона не забалуешь.

— А кто это Финеган, никогда прежде не слышал этого имени, вероятно новый наемник из англичан?

— Нет, ваше величество, это один из подручных Барлоу и он, кажется, ирландец.

— Барлоу… а он в Москве?

— Нет, про него ничего не слышно, прислал вот вместо себя этого прохвоста.

— И что за человек этот Финеган?

— Свинья, как и все островитяне.

— Он сейчас здесь?

— Нет, после истории с Лермонтом он носу из своей конторы не показывает. Впрочем, если прикажете, я могу послать за ним.

— Нет, во всяком случае, не сейчас.

— Как скажете. Если вашему величеству ничего больше не нужно…

— Спасибо Курт, больше ничего.

Трактирщик уходит, печатая шаг так, что всякому становится понятно, что он изрядно перебрал, а я, оставив недопитую кружку, поднимаюсь наверх. Лизхен, как видно, предупредили о моем приезде, и она успела принарядиться сама и расчесать локоны дочке. Увидев меня, маленькая Марта прячется за подол матери и осторожно выглядывает из-за него. Странно, обычно я лажу с детьми, а вот дочка почему-то дичится.