Ян Гросс - Золотая жатва. О том, что происходило вокруг истребления евреев.

Бюрократии создаются для выполнения конкретных заданий. И исполнение тем же учреждением других задач требует приспособления, т. е. инициативы. Проще говоря: поездов, которые вывозили евреев в лагеря смерти, не было в нормальном транспортном расписании. А значит, кто-то же должен был их заказать, а затем еще и проследить, чтобы они доходили до цели, не сталкиваясь с обычным дорожным движением. И можно было их пустить в большем или меньшем количестве, можно было их быстрее или медленнее направлять на место назначения. Это наблюдение относится буквально к каждому этапу и аспекту процесса массового истребления: опознаванию и обозначению евреев, сосредоточению их в гетто, экспроприации, террору, эксплуатации рабочей силы, селекции, продовольственному рациону, уничтожению голодом…

На каждом этапе Холокоста принимались решения, и это — процесс, насыщенный личной инициативой исполнителей, которые не были просто винтиками большой машины, работающей в силу установленных сверху и известных правил. В сумме это означает, что действующей силой в этом массовом преступлении — в гораздо большей мере, чем мы привыкли считать, — была свободная воля, деятельность и инициатива множества людей, принимавших в нем участие. А поскольку механизм Холокоста приводился в действие энергией и инициативой множества людей, тем самым у него было много (говоря техническим языком) «узких мест», в которых его действие можно было саботировать, задержать, разными способами нейтрализовать. Уже со времени, когда становилось всё яснее, что Германия проигрывает войну, это становилось явной альтернативой, которая (при условии, что укрывающиеся доживут до конца оккупации) принесла бы конкретные результаты.

Иными словами, неправда, что, когда Гитлер приказал истребить всех евреев в пределах управляемых им территорий, уже ничего нельзя было поделать. С точки зрения специфического механизма Холокоста, о котором тут уже говорилось, многие люди могли делать (или скорее не делать) самые разные вещи, имеющие ощутимые последствия, и в результате на несколько сот тысяч евреев больше пережило бы войну.

Следующая важная деталь, запечатленная на нашем снимке, — это коллективный характер эксплуатации евреев: не только собственно грабежа, но — как мы уже убедились из «насыщенного описания» преступлений, совершенных в Келецком крае — также и убийства. Потому что, по сути, убийство и грабеж были между собой тесно связаны. Политика Холокоста (а также попытки местного населения, как в Едвабне и Радзилове, уничтожить всехеврейских соседей), с точки зрения захвата имущества, имеет, помимо прочего, и ту логику, что, пока потомки жертв или какие-нибудь их кровные родственники [т. е. возможные законные наследники. — Прим. перев. ] остаются в живых, перехват еврейской собственности остается обратимым. Поэтому полностью воспользоваться евреями и их собственностью можно лишь после смерти их всех.

Двумя группами, участвовавшими в эксплуатации евреев, были люди в мундирах и штатские. Мобилизованными представителями местного населения в оккупированной Польше были гранатовые полицейские, в число которых, как нам известно, входило много довоенных полицейских или государственных чиновников. На снимке, сделанном уже после войны, выделяются солдаты или милиционеры — т. е. по крайней мере частично «хлопцы из леса»: ведь в милицию охотно вступала молодежь, и не только в Армию Людову (прим. перевод: польск. Armia Ludowa — Народная армия), но и в различные подпольные формирования [110] Gross J.Т. Strach. S. 291 ff. . Но хотя Армия Людова и Армия Крайова боролись между собой во время оккупации, для скрывающихся евреев встреча в лесу с любой вооруженной партизанской группой очень часто кончалась трагически [111] Убийство евреев национально-патриотическими партизанами хорошо задокументировано, особенно в свидетельствах евреев, переживших войну. Аналогичное поведение со стороны отрядов Армии Людовой известно хуже. Поразительную статью на эту тему опубликовала Иоанна Токарская-Бакир в номере "Zaglada Zyd6w" 2011 r. (благодарим автора за предоставление нам машинописного текста). Статья «Процесс Тадеуша Мая» особенно интересна тем, что выявляет ответственность за это убийство Владислава Собчиньского и Евrениуша Вислича-Иваньчика. Во время келецкого погрома первый из них был начальником воеводского отдела безопасности в Кельце, второй — келецким воеводой. .