Савелий Ямщиков - Спасенная красота (рассказы о реставрации памятников искусства)

Двоюродные братья Е. Честнякова (по матери) Сергей (слева) и Павел Смирновы. Фото Е. Честнякова.

Фантазию Честняков вносил и в игры с детьми, в общение со взрослыми, в работу и в праздники, которые любил устраивать в деревне. Фантазией рождены и его театральные представления, которые он «казал» всем — и большим, и маленьким.

О представлении заранее сообщалось в объявлении, которое вывешивалось на самом видном месте:

Театр он привозил на двухколесной тележке. Найдя подходящее место у какой-нибудь избы или сарая, расставлял декорации, которыми служили картинки и глинянки. В роли актеров выступали куклы. Сам художник был и главным героем, и статистом, и режиссером, и музыкантом. Все приводилось в движение и оживлялось его искусными руками, голосом, мимикой — начиналась сказка. По ходу действия он не только пел, говорил за кукол, плясал, играл на разных инструментах, им же изготовленных, вел с куклами диалог (типичный прием кукольного театра), но и постепенно втягивал в действие зрителей, делая их участниками спектакля. Представление превращалось в своеобразное театральное действо, подобное тем, какие устраивали скоморохи и петрушечники. Деревенский мир расцветал в Ефимовых спектаклях, преображался, очаровывая всех, кто сходился на эти праздники. А сходился, как и призывало объявление, весь народ. Везде Ефима и его нагруженную «искусствами» тележку ждали и встречали с радостью. И платили за представление чаще всего натурой — тоже ради развлечения: с ребенка маленькая луковица, со взрослого — большая и по галанке (так в Шаблове называют брюкву).

В основе честняковского театра лежало умение художника видеть мир в движении, во всем находить что-то живое, что может двигаться или что можно заставить двигаться, говорить и тем самым развивать действие, доводя его до логического завершения. Кроме того, Ефим Васильевич обладал богатым даром импровизации, свойственной актеру, умел общаться со зрителем, втянуть его в свою игру. Свобода мышления, сообразительность и находчивость, живость фантазии — самые необходимые компоненты импровизационного искусства — позволяли ему быстро развернуть действие и заставить людей играть вместе с ним.

Позже об этой своей работе, в которую он вкладывал много физических сил и души своей, он полушутливо написал:

На рождество, на масленицу и во время других земледельческих обрядов в деревне устраивали ряженье, в котором тоже присутствовали зачатки театрализованной игры, использовался костюм, грим. Наряжались кто медведем, кто лисицей, кто обезьяной, принимали облик бытовых персонажей, например, старика и старухи. По рассказам очевидцев, Честняков любил одну из старых святочных масок — ряженье цыганом.

Особенно любили в деревне колядовать с Ефимом. Нина Андреевна Румянцева, которая девчонкой участвовала во всех «затеях» Ефима, рассказала о том, как проходила коляда. «Всех нас, бывало, обредит (именно так произносили в Шаблове) в костюмы, личинки (так назывались у нас маски). Первая девочка одета была как солнышко — в цветной широкой юбке, с короной на голове. Всем Ефим давал музыкальные инструменты: дудки, свистульки разные, свирельки. И сам играл на гуслях, колокольцах, гармошках разных. Мы шли, пели и плясали, приходили на чей-нибудь двор и прославляли его хозяев». А начиналась коляда так:

Славили хлеб:

Семье желали сказочного урожая, большого стада, богатства и радостей. А в конце по старинному обычаю просили награды за славу:

Сестра Е. Честнякова с сыном Володей, вторая сестра Татьяна и крестьянская девочка Аня Дроздова (слева направо). Фото Е. Честнякова.