Эрих Дэникен - Воспоминания о будущем

— В Чавин де Хуантар видную роль играет священное число семь — как и в храме Соломона.

— Чавин де Хуантар был святилищем, религиозно-культовым центром и объектом паломничества — как и храм Соломона.

— Под Чавин де Хуантар расположены подземные переходы, штольни и каналы — как и под храмом Соломона.

— В Чавин де Хуантар было святилище без окон (Эль Кастильо), снабженное системой вентиляции; во внутренних покоях было искусственное освещение — совсем как в Святая Святых храма Соломона.

— Строители Чавин де Хуантар поклонялись «летающему богу» — как и израильтяне.

Правда, последнее утверждение может вызвать возражение: израильтяне ведь поклонялись Единому, «Неизреченному» Богу. А между тем Бог Израилев являлся своему народу в пламени и дыме, грохоте и смраде, как о том весьма красноречиво повествует Ветхий Завет. Это — тот самый Бог, который повелел Моисею воздвигнуть ограду вокруг священной горы, чтобы народ не был уничтожен огнем, когда Он, Бог, спустится с неба:

«Гора же Синай вся дымилась оттого, что Господь сошел на нее в огне; и восходил от нее дым, как дым из печи, и вся гора сильно колебалась» (Быт. 19:18).

Да, правда, у евреев существовал запрет создавать любые изображения Бога Израилева:

«Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли; не поклоняйся им и не служи им…» (Быт. 20:4–5).

В соответствии с этим запретом в храме Соломона не могло быть никаких изображений Бога. А что, если этот запрет соблюдался не слишком строго и его даже обходили, создавая некие абстрактные образы богов — типа тех, какие мы видим в храмовом комплексе Чавин де Хуантар? Ведь в Ветхом Завете прямо сказано, что и сам Соломон служил не только своему Богу, но и даже проявлял терпимость в отношении культов других богов:

«И полюбил царь Соломон многих чужестранных женщин, кроме дочери фараоновой, Моавитянок, Амонитянок, Идумеянок, Сидонянок, Хеттеянок, из тех народов, о которых Господь сказал сынам Израилевым: «не входите к ним, и они пусть не входят к вам, чтобы они не склонили сердца вашего к своим богам»; к ним прилепился Соломон любовью. И было у него семьсот жен и триста наложниц; и развратили жены его сердце его. Во время старости Соломона жены его склонили сердце его к иным богам, и сердце его не вполне было предано Господу Богу своему, как сердце Давида, оща его» (3 Цар. 11:1–4).

Увы, мы уже никогда не сможем узнать, был ли храм Соломона украшен абстрактными изображениями иных, чужеземных богов или нет. Как мы помним, храм Соломона был до основания разрушен вавилонянами в 586 г. до н. э. встроенный заново при первосвященнике Ездре и значительно меньший по размерам, второй Иерусалимский храм был вновь предан огню и мечу римским императором Титом Флавием в 70 г. н. э. Быть может, в нем существовали рельефы или каменные скульптуры с изображением богов, безвозвратно уничтоженные врагами? О возможности подобных изображений свидетельствует широкое распространение образов полулюдей-полуживотных в том же, достаточно компактном, географическом регионе. Так, у тех же вавилонян культы таких божеств достигли высокого развития. То же самое мы видим и в Чавин де Хуантар.

Итак, есть все основания отождествить храм, описанный в Книге Нефи, с комплексом Чавин де Хуантар, ибо последний имеет слишком много общих черт с Иерусалимским храмом Соломона, чтобы можно было говорить о случайном совпадении. Я обнаружил их во время поездки, целью которой был поиск следов храма Иезекииля.

Свидетельства Иезекииля — это настоящая вещь в себе, своего рода материалы следственного дела. Короче, материалы дела нового Генриха Шлимана.

Давайте же раскроем их тайну!

Иезекииль, как мы знаем, один из великих пророков Ветхого Завета. В следующем фрагменте он описывает обстоятельства видения, представшего ему в 592 г. до н. э.:

«И было в тридцатый год, в четвертый месяц, в пятый День месяца, когда я находился среди переселенцев при реке Ховаре; отверзлись небеса, и я видел видения Божии…

И я видел, и вот, бурный ветер шел от севера, великое облако и клубящийся огонь, и сияние вокруг него, а из средины его как бы свет пламени из средины огня; и из средины его видно было подобие четырех животных, — и таков был вид их: облик их был, как у человека, и у каждого четыре лица, и у каждого из них четыре крыла, а ноги их — ноги прямые, и ступни ног их — как ступни ноги у тельца, и сверкали, как блестящая медь, [и крылья их легкие]… И вид этих животных был как вид горящих углей, как вид лампад; огонь ходил между этими животными, и сияние от огня и молния исходила от огня… И смотрел я на животных, и вот, на земле подле этих животных по одному колесу перед четырьмя лицами их. Вид колес и устроение их — как вид топаза, и подобие у всех четырех одно; и по виду их и по устроению их казалось, будто колесо находилось в колесе. Когда они шли, шли на четыре свои стороны; во время шествия их не оборачивались. А ободья их — высоки и страшны были они; ободья их у всех четырех вокруг полны были глаз. И когда шли животные, шли и колеса подле них; а когда животные поднимались от земли, тогда поднимались и колеса… И когда они шли, я слышал шум крыльев их, как бы шум многих вод, как бы глас Всемогущего, сильный шум, как бы шум в воинском стане; а когда они останавливались, опускали крылья свои. И голос был со свода, который над головами их; когда они останавливались, тогда опускали крылья свои. А над сводом, который над головами их, было подобие престола как бы из камня сапфира; а над подобием престола было как бы подобие человека вверху на нем» (Иезек. 1:1, 4–7, 13, 15–19, 24–26).