Юрий Пантелеев - Морской фронт

Через четверть часа с мостика крейсера заметили, что правый параван подходит к борту и всплывает. В нем была отчетливо видна мина… Немедленно за борт спустились два матроса с автогенной горелкой. Они отсекли тралящую часть паравана; вместе с ней пошла ко дну и мина. Все это делалось на ходу корабля. Мина в любое мгновение могла коснуться обшивки борта и взорваться…

Сколько героизма проявили наши матросы в ту страшную ночь!..

Идущие впереди тральщики продолжали подсекать мины. Тралы рвались, надо было заводить новые, запасные…

В 21.00, уже в темноте, мы обошли три мины, проплывшие слева, как вдруг матрос-впередсмотрящий, стоявший на носу возле самого форштевня, подал свистком сигнал и громко доложил:

— По носу вижу мины. Две, три, пять!..

Командир рванул машинные телеграфы на «Полный назад». Вдоль борта действительно проплыло пять черных шаров. И в это время над морем прокатился оглушительный взрыв. Миноносец «Яков Свердлов» (бывший «Новик»), старейший из всех наших миноносцев, исчез с поверхности моря.

Крейсер «Киров» открыл огонь из своего главного калибра. В чем дело? Оказывается, показались четыре фашистских торпедных катера. При первых же выстрелах «Кирова» гитлеровцы поставили завесу и скрылись.

Решительно боролись с минами и моряки лидера «Ленинград». В его параванах сразу застряли две мины. Один параван был взрывом оторван. Другая мина всплыла у борта, матросы шестами оттолкнули ее и, передавая друг другу, проводили за корму.

Об обнаруженных минах корабли передавали «по линии» всем сзади идущим.

Мы то наблюдали и слушали отдаленные взрывы, то содрогались от близких взрывов в тралах наших тральщиков, за которыми шли. Мины рвались поодиночке и сразу несколько. К 22 часам тральщики нашего отряда вытралили и подорвали двадцать одну мину. Сколько страшных рогатых шаров поплыло дальше, никто не знает… Досадна, что все тралы оказались перебитыми. Тральщики шли только с параванами в строе уступа вправо, ширина протраленной полосы при этом непрерывно сужалась и в конце концов составляла всего полтора кабельтова (кабельтов — одна десятая мили — 185,2 метра).

Из радиограммы мы узнали, что у миноносца «Славный» за вечер взорвалось у борта уже две мины. Корабль лишился хода, через пробоину он принял 420 тонн воды и вынужден был временно встать на якорь. С корабля спустили на воду шестерку, и матросы на ней, держась в отдалении от форштевня корабля, шестами отталкивали плывущие мины, предупреждая о них командира. Наши люди ко всему могут привыкнуть, даже к такому опасному занятию! Моряки «Славного» исправили повреждения, и на рассвете миноносец вновь шел вместе с нами. Командовал этим кораблем капитан 3 ранга Осадчий, смелый и находчивый офицер.

В густой темноте вокруг — то тут, то там — загораются на воде костры. Но доклады сигнальщиков уже спокойнее:

— Взрыв слева пятнадцать градусов.

— Взрыв прямо по носу.

А уже с кем и что случилось, — этого мы не могли разобрать, едва успевали отвечать на семафоры, поступавшие с кораблей. Свернуть с тяжелого пути никто не мог. Мы все еще форсировали минное поле и должны были идти строго по фарватеру. Тихий ход раздражал, всем хотелось идти привычным для лидера большим ходом, не менее 20 узлов, но нас связывали тихоходные транспорты. Да и тральщики не могли дать больше 12 узлов.

Совсем близко возник силуэт миноносца. Обходим его. Это без хода стоит «Гордый» из отряда главных сил. Семафором сообщает: «Подорвался, не имею хода». Посылаю к нему тральщик «Гак». Туда же направляется миноносец «Свирепый».

А потом наступила и наша очередь…

В 21 час 40 минут под ногами дернулась палуба. У меня больно подогнулись колени, и затем разом посыпались на голову осколки фарфоровых изоляторов с мачты, какие-то стекла…

Звука взрыва никто не слышал, хотя, безусловно, он был… Чуть позади правого крыла мостика поднялся огромный черный столб. Нас обдало грязной жирной водой, пахнущей мазутом. На палубе кто-то застонал. Послышалась команда: «Санитары, носилки!» Слово «мина» никто не успел произнести, но и так всем было ясно, что именно она взорвалась у правого борта, подтянутая параваном, теоретически предназначенным для отвода мин от борта корабля…

«Минск» начал медленно крениться на правый борт и одновременно садиться носом в воду. И по тому, как лидер неумолимо, хотя и не быстро, валился на бок, можно было ожидать, что он неминуемо перевернется. Мелькнула мысль, что в таких случаях корабль засасывает с собою людей, даже хорошо умеющих плавать. Надо спасать корабль. Капитан 2 ранга Петунин спокойно отдал команду в пост энергетики и живучести: