Илья Зайцев - Астраханское ханство

Джанибек не согласился с требованием мирзы Чагира: не стал делиться добычей и выгонять из города Мустофара с Хозяком. Чагир "с братьею" отправился на Яик, куда к нему пришел разбитый Джани-беком Шигим. Шигим пытался примириться с Чагиром, но последний заковал его и посадил под арест в Сарайчике. По словам Кара-Чуры, узнавший об этих событиях мирза Мамай, с которым были 50 человек, отбил Шигима и выпустил его. Тем временем Хозяк и двое сыновей Мустофара "от царя (Джанибека. — И.З.) отступили" и покинули Астрахань, "взяв с собою ту десять тысячь человек, что взяли у Шигима, пошли на поле кочевать" [РИО 1895: 144–145]. Вскоре к ним присоединился сам Шигим. Хозяк, Шигим и сыновья Мустофара направились к Тюмени (Дагестан), где Муртаза (сын Ахмеда) и "тюменские салтаны" посадили на царство Хозяка, а Шигим стал его эмиром. Муртаза будто бы добровольно отказался от престола, ссылаясь на свою старость.

Возможно, предложение трона Муртазе и его отказ объяснялись порядком ритуала престолонаследия, который сформировался еще во времена сложения чингизидской державы. Монгольские правители, вступая на престол, также формально предлагали трон старшим родственникам, которые должны были ритуально от него отказаться в пользу реального кандидата [Трепавлов 1993: 103–106]. Отказ от власти как культурно-политическое явление был рассмотрен С. В. Дмитриевым [Дмитриев 1995: 114–122].

Видимо, в Тюмени между детьми Мустофара и Шигимом и Хозяком произошел раскол. Хозяк и Шигим одного из сыновей Мустофара, "ограбив, отбили прочь, а другого Мустофарова сына Муселем-салтана поймал Шигим князь" [РИО 1895: 145].

В этих условиях Джанибек задумал нанести удар по коалиции Хо-зяка, Шигима и "тюменских салтанов". Он решает вновь обратиться к Чагир-мирзе. В конце зимы 1515 г. Чагир "с братьею, пришод под Асторохань по синему льду (т. е., видимо, накануне ледохода. — И.З.), да царю говорил: "Яз тебя для вдругие прихожу на своего брата, а ты доспей меня для, ограби Мустофара салтана с детми да отшли его от себя прочь". И Зенебек их не послушал; и Чагир мурза с братьею со царем розбранив, да подступил под город, да стоял под городом день, да побився и пошли прочь в свои места к Яику". Осада Астрахани Чагиром закончилась неудачно: Джанибек произвел вылазку и пленил около 300 человек у отступающего Чагира. После этого, по словам Кара-Чуры, "и Волга прошла" [РИО 1895: 145], т. е. начался ледоход.

Возможно, отголоски этих событий нашли отражение в ногайском шеджере, найденном в Казани и опубликованном М. Ахметзяновым. Согласно этому источнику, "Альсагир-хан" (т. е. Алчагыр), сын Мусы, "покорил крепости Саратов и Астрахань. Обложил налогом. Был хан удивительно похож на Александра Македонского. Проживал в Надынске [94]" [Ахметзянов 1991: 84].

Джанибеку удалось отстоять город в борьбе с ногаями, но главным врагом Хаджи-Тархана по-прежнему оставался Крым.

В борьбе мирз Шигима и Алчагира (Чагира из сообщения В. Коробова) верх одерживает Шигим. Весной 1516 г. Алчагир-мирза с приверженцами бежит в Крым [РИО 1895: 297; Исин 1985: 42].

Крымско-ногайское сближение было не в интересах астраханцев. "Астраханские дипломаты, — пишет А. И. Исин, — сделали все, чтобы ногайские мурзы не вступили в союз с крымским ханом, а заключили союз с Астраханью" [Исин 1985: 43]. В условиях заключения ногайско-астраханского мира крымские улусы были уведены "с поля в Перекоп" [Исин 1988: 18].

У Менгли-Гирея были особые причины ненавидеть Джанибека. Скорее всего именно этот Джанибек был непосредственным участником гражданской войны, вспыхнувшей на полуострове в середине 70-х годов XV в.

После декабря 1475 г. Менгли-Гирей был вывезен в Турцию. Официально правили его братья, Нурдевлет и Айдар, а Джанибек, поддерживаемый Ахмедом, находился в оппозиции к ним. Вероятно, в конце 1476 г. Джанибек подавил сопротивление соперников и захватил власть в ханстве. Ахмед, видимо, пошел на превентивное сближение с Венецией, имея в виду перспективу заключения союза, может быть направленного против Османской империи, скорее всего отрицательно оценивавшей победу крымского ставленника Ахмеда — Джанибека.

Косвенным образом о крымско-османских противоречиях свидетельствует автор, именуемый Константином из Островицы. В 1459 г. он принимал участие в походе Мехмеда II на Трапезундскую империю и в 31-й главе своих записок оставил описание этого похода: "Трапезунд, как и Синоп, лежит по эту сторону Черного моря, Трапезундская земля гориста и обширна, со всех сторон она окружена погаными, все татары, такие, как Великий Хан и Узунхасан, Джанибек Гирей; эти татарские властители предпочитали иметь соседом трапезундского императора, нежели турецкого султана, хотя он и был их поганой веры" [Записки 1978: 82] [95]. Комментаторы записок Константина справедливо отмечают, что в указанное автором время (1459 г.) в Крыму правил не Джанибек, а Хаджи-Гирей [Записки 1978: 130, примеч. 3 к гл. 31]. Вопрос о том, к какому крымскому хану в действительности относил свои слова Константин, остается тем не менее открытым. "Записки янычара" были написаны между 1497 и 1501 гг. [Записки 1978: 22], когда время правления Хаджи-Гирея и Джанибека было уже в прошлом, а личности этих ханов в сознании Константина из Островицы могли быть совмещены. Вполне возможно, что имя Джанибека возникло в этом сочинении не случайно: у Джанибека, утвердившегося в Крыму с помощью своего дяди — хана Большой Орды Ахмеда, видимо, в конце 1476 г. и пребывавшего на престоле, вероятно, до осени следующего, 1477 г. [Григорьев 1987: 71–75], также были причины отрицательно относиться к османскому присутствию на берегах Черного моря [Зайцев 1999: 11]. Так случилось, что Джанибек был старым врагом Менгли-Гирея, из-за которого тот потерял трон в Крыму в результате нашествия Ахмеда.