Теодор Моммзен - Римские провинции от Цезаря до Диоклетиана

* Когда римляне просили у знаменитого ритора Проэресия (конец III — начало IV в.) дать одного из его учеников на профессорскую кафедру, он послал к ним Евсевия из Александрии: «В отношении риторики, — говорится о нем (Еирапой, Ргоаег., р. 92, ей. Е^бб.), — достаточно сказать, что он египтянин; этот народ, правда, со страстью занимается стихотворством, но серьезное ораторское искусство (о ояопбшсх; "Еррг|д) стоит у них невысоко». Любопытное возрождение греческой поэзии в Египте, к которому принадлежит, например, эпос Номна, лежит за пределами нашего рассказа.

Один «гомеровский поэт» ёк Мошсшо (из Му сея) ухитрился воспеть Мемнона в четырех гомеровских стихах, не прибавив ни одного слова своего сочинения (С. I. Gr., 4748). Адриан делает членом Мусея одного александрийского поэта в награду за его верноподданническую эпиграмму (Athenaeos, 15, р. 677 е). Примеры деятельности риторов эпохи Адриана см. у Филострата (Vita soph., 1, 22, 3; гл. 25, 3). Об одном <���роАбоофо<; ’ало Mowelou (философе из Мусея) в Галикарнассе см. Bull, de corr. hell. В более позднее время, когда цирк сделался для людей всем, мы встречаем одного известного борца в качестве — если позволительно так выразиться — почетного члена Академии по отделению философии (надпись из Рима — С. I. Gr.. 5914): геыкоро; той реорюи lapdmjog кш тюг kv тш Mouodco |o£itöuJx£vg>v dttkm> (piXooocpcov (храмовый служитель великого Сараписа и состоящих на бесплатном содержании Мусея философов — ер. там же, 4724 и Firmicus Maternus, De errore prof, rel.,13,3). Ol kv 5Ефёао> ало той Moweiog \атро! (Эфесские врачи из Мусея — Wood, Ephesus inscr. from tombs, № 7) — общество эфесских врачей — имеют тоже связь с александрийским Мусеем, однако вряд ли они являются его членами; более вероятно, что они только получили там образование.

’О avcü Opovoq (высшая кафедра) у Филострата (Vita soph., 2, 10, 5).

В качестве примера можно назвать Херемона, учителя Нерона, прежде занимавшего пост в Александрии {Сеида, Aiovvaioq '; ср. Leiter, Hermes, 11, 430 и выше, р. 579), Дионисия, сына Главка, который сначала занял принадлежавший ранее Херемону пост в Александрии, затем в период между правлением Нерона и Траяна был библиотекарем в Риме и секретарем императорской канцелярии {Сеида, назв. соч.) и Л. Юлия Вестина при Адриане, который даже после поста заведующего Мусеем занимал в Риме те же должности, что и Дионисий; он был также известен как писатель по вопросам филологии.

Нам известен евнух царицы Кандаки, который читает Исайю («Деяния апостолов», 8, 27); какая-то Кандака, правившая еще во времена Нерона (РНтш, Н. N. 6, 29, 182), играет роль в романе об Александре (3, 18 сл.).

О том, что имперская граница доходила до Гиера Сикамииа, сообщает для II в. Птолемей (5, 5, 74), для времени Диоклетиана — итинерарии, описывающие имперские дороги вплоть до этого пункта. Столетием позже в Notitia dignitatum военные посты вновь встречаются дальше Сиены, Фил и Элефантины. На пространстве от Фил до Гиера Сикамина, в геродотовой Додекасхене (2, 29), по-видимому, уже в более раннее время собирались взносы на храм Изиды в Филах, где этой богине поклонялись и египтяне и эфиопы; но греческих надписей из эпохи Лагидов здесь не было найдено; напротив, найдено много надписей, относящихся к римской эпохе, древнейшие из них от времен Августа (в Пселхиде от 2 г. н. э. — С. I. Gr., п. 5086) и Тиберия (там же, 26 г. — п. 5104, 33 г. — п. 5101), самая последняя —- от времен Филиппа Кардасси (248 г. — п. 5010). Надписи эти не могут служить безусловным доказательством того, что место, где они были найдены, принадлежало к империи, но надпись одного производившего межевание земли солдата от 33 г. (п. 5101) и одного praesidium (гарнизона) от 84 г. (Талмида, п. 5042 сл.), равно как и многие другие, делают такое предположение весьма правдоподобным. По ту сторону указанной границы никогда не находили такого рода камней; любопытная надпись в честь regina (царицы ■— С. I. L., III, 83), найденная у Месса-урата к югу от Шенди (16°25' с. ш., в 5 лигах к северу от развалин Наги), самая южная из всех известных нам латинских надписей, ныне находящаяся в Берлинском музее, поставлена была не римским подданным, но, вероятно, возвращавшимся из Рима посланцем одной африканской царицы, который изъясняется по-латыни, может быть, лишь для того, чтобы показать, что он побывал в Риме.

Слова одной речи, произнесенной, вероятно, в 296 г. (Paneg., 5, 5): tropaca Nillaca, sub quibus Aethiops et Indus intremuit (Нильские трофеи, пред которыми трепетали эфиопы и индусы), относятся к одной такой стычке, но не к египетскому восстанию; о нападениях блемиев упоминается и в другой речи 289 г. (Paneg., 3, 17). Об уступке Двенадцатимил евой области нубийцам сообщает Прокопий (Bell. Pers., 1, 19). О том, что эта область подвластна не нубийцам, а блемиям упоминают Олимпиодор (Fr. 37, ed. Müll.) и надпись Силькона (С. I. Gr., 5072). Недавно сделавшийся известным фрагмент греческой героической поэмы, написанной в честь победы над блемиями одного позднейшего римского императора, Бюхелер (Rhein. Mus., 39, 279 f.) относит к победе Маркиана в 451 г. (cp. Prisms, fr. 21).