Константин Вержбицкий - Развитие системы принципата при императоре Тиберии (14–37 гг. н. э.)

В 23 г. внезапно умер сын и наследник Тиберия Друз. Тацит и Светоний в один голос утверждают, что виновником его смерти был Сеян: сын императора не любил префекта и как-то раз в пылу ссоры дал ему пощечину. Сеян поклялся отомстить. Он соблазнил жену Друза Ливиллу и внушил ей мысль убить супруга, чтобы вступить в брак с ним Сеяном. Вместе любовники отравили Друза медленно действующим ядом (Tac. Ann., IV, 3, 7-11; Suet., Tib., 62).

Смерть сына принцепса долгое время приписывали действию естественных причин; истина открылась лишь восемь лет спустя, когда фаворит Тиберия был уже низложен и казнен: бывшая жена префекта, Апиката, с которой он развелся, надеясь жениться на Ливилле, в предсмертном письме рассказала обо всем принцепсу (Dio, LVIII, 11).

Многие современные исследователи скептически относятся к версии источников, [381] Charlesworth M. P. Tiberius. P. 625; Marsh F. B. The reign of Tiberius. P. 166–167; Smith Ch. E. Tiberius and the Roman Empire. P. 152; Eisenhhult W. Der Tod des Tiberius Sonnes Drusus // Museum Helveticum. Vol. VII, 1950. P. 123–128; Hennig D. L. Aelius Sejanus. Munchen, 1975. S. 39–40, 157; Levick B. Tiberius the politician. P. 161. другие, на наш взгляд более справедливо, считают ее вполне вероятной, [382] Salmon E. A history of the Roman world… P. 134–137; Нони Д. Калигула. Ростов-на-Дону, 1998. С. 110; Егоров А. Б. Рим на грани эпох. С. 144–145. хотя всякий раз, когда сталкиваешься с закулисной интригой, очень трудно однозначно утверждать что-либо. [383] Balsdon J. P. V. D. The "Murder" of Drusus, son of Tiberius // ClQ. New Ser. Vol. I, 1951. P. 75.

Смерть Друза, был ли он отравлен Сеяном или нет, вызвала династический кризис: у принцепса был наследник, сын Друза, Тиберий Гемелл, но сыновья Германика и Агриппины, Нерон, Друз и Гай, тоже считались внуками принцепса и к тому же были старше. Позиции дома Германика таким образом чрезвычайно усилились. Всеобщая любовь, которой при жизни пользовался Цезарь Германик, была столь велика, что под её влиянием позднейшие авторы даже приписали ему намерение восстановить республику (Tac. Ann., II, 82); [384] О том, что фигура Германика в "Анналах" несёт на себе отпечаток идеального образа истинного принцепса, заботящегося о том, чтобы в государстве сохранялась libertas , и в этом смысле противопоставляется автором принцепсу-тирану Тиберию, см.: Jens W. Libertas bei Tacitus // Hermes. Bd. LXXXIV, 1956. S. 331–352. теперь чувства и упования граждан переносятся на его отпрысков. Во главе семьи стояла Агриппина, вдова Германика, женщина, наделенная твердым властным характером и высоко ценящая свое положение внучки Божественного Августа. Натянутые отношения между ней и Тиберием существовали ещё при жизни Германика; после его таинственной смерти трения в императорской семье перешли в открытую вражду. Вдова была убеждена в причастности принцепса к безвременной кончине её мужа, а Тиберий со своей стороны видел опасность в том, что значительная часть сторонников покойного Германика ориентировалась на детей Агриппины как на возможных наследников престола. [385] Charlesworth M. P. Tiberius. P. 622–623.

Этот узел противоречий, в котором династические интересы тесно переплелись с соперничеством старой родовитой аристократии и новых, выдвинувшихся при империи фамилий, был разрублен в ходе инспирированной Тиберием кампании репрессий, главным организатором которой стал доверенный друг императора префект преторианцев Луций Элий Сеян.

Луций Элий Сеян родился в Вольсиниях в Этрурии между 20 и 16 гг. до н. э., его отцом был римский всадник Сей Страбон, а мать принадлежала к знатному роду Юниев (его дядей с материнской стороны был Юний Блез). Из его имени можно заключить, что он был усыновлён знатным родом Элиев, [386] Freeman A. The consular brothers of Sejanus // AJPh. Vol LXXVI, 1955. P. 70–76. попав, таким образом, в элиту общества.

Будучи ещё совсем молодым человеком, Сеян сопровождал Гая Цезаря, одного из внуков Августа, в поездке по Востоку в 1–4 гг. н. э. (Tac. Ann., IV, 1), и, вероятно, около этого времени познакомился с Тиберием. Завязавшаяся между ними дружба перешла со временем в столь тесные доверительные отношения, что Сеян сделался, можно сказать, alter ego своего высокопоставленного друга. Обычно непроницаемый для окружающих Тиберий с ним одним оставлял свою скрытность и осторожность (ibidem, IV, 1). Подобное безусловное доверие со стороны человека, в силу особенностей своего характера вовсе не склонного слепо доверять кому бы то ни было, может показаться удивительным, однако этот факт легко объясним. Тиберий сблизился с Сеяном в самую, может быть, тяжёлую пору своей жизни, в годы изгнания, когда человек, на которого он мог бы положиться, был ему особенно необходим. С другой стороны, дружба с опальным пасынком Августа не могла принести юному Сеяну никаких выгод, и, следовательно, у Тиберия не было причин сомневаться в его искренности.