Константин Вержбицкий - Развитие системы принципата при императоре Тиберии (14–37 гг. н. э.)

В конце концов, префект претория сумел убедить своего августейшего друга в необходимости проведения серии показательных процессов против некоторых лиц из так называемой "партии Агриппины", с тем, чтобы создать вокруг семьи Германика атмосферу опасности и страха и вынудить его сторонников перейти в другой лагерь (ibidem, IV, 17).

Поддавшись соблазну одним махом решить династический вопрос, избавиться от ненавистной невестки и преподать хороший урок злым языкам, Тиберий в дальнейшем оказался заложником собственной репрессивной политики. Он уже не мог положить предел потоку доносов, потому что нуждался в них, не мог эффективно бороться с деляторством, хотя отдельные обвинители и подвергались при нём наказаниям (ibidem, IV, 56), попустительствовал Сеяну, чьи амбиции росли не по дням, а по часам, так как ему нужен был человек, готовый играть роль главного палача.

В 24 г. обвинению в вымогательствах и оскорблении величия подверглись близкий друг Германика, участник его походов Гай Силий и его жена Созия Галла. Вскоре после своего вступления в должность consul ordinarius 24 г. Луций Визеллий Варрон, сын полководца Гая Визеллия Варрона, предъявил Силию и его жене обвинение в вымогательствах и оскорблении величия (ibidem, IV, 19).

Истоки вражды Силия с семейством Варронов коренились, по-видимому, в событиях трёхлетней давности: Силий был легатом Верхней, а Варрон-отец — Нижней Германии, когда обременённые долгами галльские племена попытались поднять восстание против римлян. Главными зачинщиками мятежа Тацит называет двух представителей романизированной галльской знати: Юлия Флора из племени треверов и Юлия Сакровира из общины эдуев (Tac. Ann., III, 40). По имени последнего волнения 21 г. в Галлии получили в научной литературе название "восстание Сакровира". [394] Егоров А. Б. Рим на грани эпох. С. 145.

Движение треверов удалось погасить в зародыше, тогда как у эдуев восстание успело приобрести большой размах и отряды Сакровира даже заняли Августодун (ibidem, III, 42–43). В подобном развитии событий были до некоторой степени виновны римские военачальники Силий и Варрон, затеявшие препирательство о том, кому из них возглавить экспедицию против восставших (ibidem, III, 43).

Естественным решением в тех условиях было поручить командование Силию, чья армия дислоцировалась ближе к эпицентру восстания, но Варрон, старший годами и более знатный, не хотел уступать ему честь подавления мятежа. Побеждённый настойчивостью своего более молодого коллеги он, в конце концов, смирился с тем, что поход против Сакровира возглавил Силий, однако в душе Варрон, надо полагать, считал себя несправедливо обойдённым наглым выскочкой. Такой же точки зрения придерживался и его сын: стремление отомстить обидчику их семьи было, вне всякого сомнения, главным мотивом, побудившем его предъявить Силию обвинение в laesa maiestas .

Таким образом, Силию и его жене было суждено пасть первыми жертвами репрессий, обрушившихся на сторонников Агриппины. На эту роль они были выбраны, по всей видимости, не случайно. Среди "новых людей", главным образом военных командиров, составлявших окружение Германика, а после смерти своего патрона сплотившихся вокруг его детей и супруги, консул 13 г. Гай Силий наряду с Квинтом Веранием, Квинтом Сервеем, Гаем Анцием, Публием Вителлием, Авлом Цециной и др., был одной из наиболее заметных фигур. В течение семи лет он командовал верхнегерманским войском и был удостоен триумфальных отличий; во время восстания нижнегерманских легионов в 14 г. лояльность его армии была важным фактором, обеспечившим быстрое усмирение мятежа, а значит и безопасный переход власти к Тиберию. Как явствует из сообщения Тацита, сам Силий был склонен даже преувеличивать свои заслуги, утверждая, что фактически именно он возвёл Тиберия на престол (ibidem, IV, 18). Свои обстоятельства существовали и для Созии Галлы — она была близкой подругой Агриппины (ibidem, IV, 19).

Суть обвинения в оскорблении величия, предъявленного Силию Луцием Варроном, в лице которого Сеян нашёл вполне готового исполнителя своих замыслов, сводилась к тому, что Силий, зная о готовящемся восстании Сакровира, долгое время скрывал эту информацию. К этому было добавлено обвинение в вымогательствах, но Тацит прямо указывает, что Силия и его жену погубила близость к Германику и Агриппине: " amicitia Germanici perniciosa utrique …" (ibidem, IV, 19).

В ходе процесса имели место, по крайней мере, два важных отступления от римских процессуальных норм. Во-первых, дело о вымогательствах было присоединено к обвинению в laesa maiestas , [395] Shotter D. C. The trial of C. Silius // Latomus. Vol. XXVI, 1967. P. 715; Портнягина И. П. Сенат и сенаторское сословие… С. 117. так что судили Силия и его жену именно за преступление против величия: " sed cuncta quaestione maiestatis exercita " (ibidem, IV, 19). Между тем закон Юлия об общественных судах требовал, чтобы различные по характеру crimina рассматривались отдельно (Dig., XLVIII, 2, 12, 2). Во-вторых, обвинителем Силия выступил магистрат (Л. Визеллий Варрон), находившийся при исполнении своих должностных обязанностей, что также шло вразрез с требованиями римских законов. На последнее обстоятельство указал сам обвиняемый, предложивший отложить разбирательство до тех пор, пока Варрон не сложит с себя консульскую должность. Председательствующий на заседании сената Тиберий отказался удовлетворить эту просьбу на том основании, что привлекать к суду частных лиц является для магистратов обычным делом: " solitum quippe magistratibus diem privatis dicere " (ibidem, IV, 19). Лишать этого права консула, заботящегося о благе государства, было бы, по мнению императора, несправедливо (ibidem).