Андрей Зубов - Россия. 1917. Катастрофа. Лекции о Русской революции

Армия разваливается в течение нескольких дней. Она исчезает как организованная и дисциплинированная сила буквально в течение недели – десяти дней, когда до каждого солдата доходит смысл Приказа № 1, а это постарались сделать социалисты – текст приказа был распечатан в таком количестве экземпляров, чтобы он дошёл до каждой роты, до каждого взвода.

1 марта, когда Государь находится между Могилёвом и Царским Селом, в Петрограде в Таврический дворец стекаются многочисленные делегации, приветствующие победу революции. Таврический дворец занят Советами. Думы уже нет. Дума больше никогда не соберётся. Хотя срок полномочий Думы истекает только в октябре 1917 года, после 26 февраля Дума никогда больше в России не соберётся как законодательный орган. Но зато работает вовсю Совет рабочих депутатов. И вот фактически приветствуют не революцию, а Совет рабочих депутатов, хотя, конечно, многие этого не понимают, думают, что это власть в руках Думы, над которой развевается трёхцветный национальный флаг. Но вокруг всюду реют красные флаги.

К Таврическому дворцу стекаются колонны демонстрантов из Петрограда и его окрестностей. Приходит с морским экипажем сам Кирилл Владимирович, один из ближайших к Государю наследников престола в случае гибели, смерти Государя. Великий князь Кирилл Владимирович приходит во главе своего Морского экипажа (корпуса гвардейской морской пехоты) с красным бантом на лацкане шинели. Потом, в 1924 году, он провозгласит себя Императором Всероссийским. Но тут Великий князь Кирилл приветствует Советскую власть. И это – 1 марта. Государь ещё и не думал отрекаться. То есть Кирилл Владимирович и огромное количество других людей выступают как прямые мятежники, поддерживая незаконные Советы и не подчинившуюся распоряжению Государя Думу. Так ненавистна старая власть.

Морис Палеолог фиксирует это событие просто как зритель: «Во главе колонны шёл конвой, великолепные всадники, цвет казачества, надменная, привилегированная элита Императорской гвардии. Затем прошёл сводный полк Его Величества – священный легион, формируемый путём отбора из всех гвардейских частей и специально предназначенный для охраны особ Царя и Царицы. Затем прошёл железнодорожный полк Его Величества. Шествия замыкалось Императорской дворцовой полицией – отборные телохранители, приставленные к внутренней охране Императорских резиденций… И все эти офицеры и солдаты заявляли о своей преданности новой власти, которой они даже названия не знают. В то время как я пишу об этом позорном эпизоде, – резюмирует посол Франции, – я вспоминаю о честных гвардейцах-швейцарцах, которые были перебиты на ступенях Тюильрийского дворца 10 августа 1792 года, между тем Людовик XVI не был их национальным государем и, приветствуя его, они не величали его „царь-батюшка"».

Конечно, кто-то это организовал. И понятно, что не социалисты, они были слабы, эсеры вообще практически исчезли, социал-демократы были очень маловлиятельны. Эту манифестацию организовал через подставных лиц, безусловно, германский Генштаб. Но если бы не было народной воли свергать Царскую власть, то ничего бы не получилось. Все эти агенты были бы изобличены, побиты и выданы полиции и контрразведке. Речь, конечно, идёт о том, что народ хотел этого, а поэтому с удовольствием в этом участвовал, и отнюдь не вслепую. Это надо помнить.

В ночь с 1 на 2 марта началось восстание береговых частей полуэкипажа в Кронштадте и Гельсингфорсе. Восстал тот самый флот, которого очень боялась Германия. Россия обладала тогда на Балтийском море мощным флотом: четырьмя новыми линейными кораблями, новыми крейсерами, эскадренными миноносцами, новейшими подводными лодками. И этот флот был в полной готовности. Он стоял в Гельсингфорсе, в Кронштадте, подводные лодки базировались в Балтийском порту – ныне это Палдиски под Таллином. Всё было готово к весеннему наступлению на Балтике. Флот немцам надо было обезвредить до 12 апреля.

И началось восстание непонятно зачем и почему, но опять же не матросов на кораблях, не тех, кто участвовал в боевых действиях, а полуэкипажей, то есть тех, кто находился на берегу. Это или роты по обслуживанию кораблей, или те, кого готовили в матросы, но ещё не подготовили. Они не хотели идти под снаряды, не хотели тонуть от немецких торпед и мин, и они взбунтовались.

Восстание, начавшееся в ночь с 1 на 2 марта, продолжалось до 4 марта. За эти три дня было убито 120 кондукторов, офицеров, адмиралов и генералов флота, свыше 600 арестовано. Среди убитых – Главный командир Кронштадтского порта и Военный губернатор Кронштадта вице-адмирал Вирен, начальник штаба Кронштадтского порта контр-адмирал Александр Григорьевич Бутаков, командующий Балтийским флотом вице-адмирал Адриан Непенин. Руководство флота было всё уничтожено, убито бунтовщиками, а сопротивления не было. Матросы кораблей не встали на защиту своих офицеров. Никто не встал. Офицеров, как овец, вели через весь Кронштадт на заклание в овраг за Морским собором, и никто из нижних чинов не встал на их защиту. А достаточно было экипажа одного эскадренного миноносца, чтобы всё прекратить и бунтовщиков арестовать.