Серена Витале - Черная речка. До и после - К истории дуэли Пушкина

Это что касается моего дипломатического окружения. Надобно рассказать вам и ещё об одном — о семействе Лютцероде [63] Барон Карл-Август фон Лютцероде (1794—1864) — саксонский посланник в Петербурге (октябрь 1832—1840), писатель и переводчик (в том числе Пушкина на немецкий язык). Его жена и дочь Августа — петербургские знакомые Пушкина. . Он, вне сомнений, вполне заменил Суццо; большущая семья; муж до того словоохотлив, что просто невыносим; ну, а что до их страсти делать визиты, то тут они, пожалуй, переплюнут и Суццо; недавно с ними приключился конфуз, который доставил огромное наслаждение свету. Не знаю уж, почему им взбрело в голову, что господин, заменяющий графа Нессельроде [64] Г осподин, заменяющий графа Нессельроде — Константин Константинович Родофиникин (1760—1838), действительный статский советник, управляющий Азиатским департаментом. В 1835 г. полгода исполнял обязанности министра иностранных дел. Вдовец. (не знаю его фамилии), женат. Так вот, вся семья садится в экипаж и поздно вечером пускается в путь до первой версты по петергофской дороге. Прибыв туда, они справляются, дома ли хозяин, им отвечают утвердительно; поскольку слуга не сумел толком объяснить своему господину, тот их принимает, но, полагая, что приехал только муж, остаётся в халате. Представьте удивление бедной женщины, она рассчитывает на встречу с дамой, а, войдя в комнату, видит только господина в халате; не зная, как это понимать, она осведомляется, не больна ли его жена, а он, в довершение недоразумения, отвечает, что жена его умерла и похоронена 20 лет назад. Вы представляете, в каком состоянии она уехала и как хотела скрыть свой конфуз; напрасный труд, в тот же вечер лишь об этом и судачили во всех салонах.

Не помню, писал ли я уже, что мадам Ермолова [65] Ж.-Ш. Ермолова и её муж М.А. Ермолов (см. прим. 5 [19] Жозефина-Шарлотта Ермолова, урожд. графиня де Лассаль (1806—1853) — дочь генерала наполеоновской армии, жена Михаила Александровича Ермолова (1794—1850-е гг.), с 1835 г. генерал-майора, знакомого и переводчика Пушкина на французский язык. [Возврат к примечаниям [10] Известная дама и её муж — как становится ясно из дальнейших писем, речь идёт о супругах Ермоловых (см. прим. 5 [19] к письму III). и [65] ] к письму III). родила крупного мальчика, а сомнительного отца на ту пору не было дома, он пребывал в Москве, но, узнав, что супруга его счастливо разрешилась, тотчас вернулся. Уж не знаю, что он ей сказал в утешение её страданий, так как он замкнут более обычного; можно подумать, будто он стыдится своего счастья. Что до меня, то я остался верен и тем доволен, однако, с другой стороны, в мужском обществе мне гораздо приятнее; не знаю, писал ли я, что почти ежедневно вижусь с Ленским, и с Платоновым тоже, они славные малые и жизнь ведут весьма приятную. С другом же Геверсом встречаюсь редко. Он не покидает города, а я туда почти не езжу, ибо там скука смертная. Правда, в конце этого месяца мы уйдём из деревни; я уже отправил в город своего самого надёжного человека распорядиться, чтобы приготовили квартиру и повесили занавеси, которые я велел обновить, то есть выстирать; как только всё будет готово, я намерен вернуться, поскольку, едва стало сыро, прихворнул и был у Задлера, а тот сказал, что мне абсолютно необходимо возобновить лечение. Но не тревожьтесь, по его словам, немного полечившись, я стану совершенно здоров; думаю, это будет легко, ведь жизнь я веду очень размеренную, а, как только вернусь в город, договорюсь с Геверсом, которому готовит жена привратника, причём, заверяю вас, она не то что ваша кухарка и вполне заслуживает похвалы. Скажите же, почему в последнем письме вы обратились к Геверсу «месье», впредь не делайте так без особой причины, это сильно его огорчило.

Какая жалость для вас, что в Италии свирепствует холера, но нужно надеяться, и я почти в том уверен, что она не захватит всю страну и вы найдёте местечко, где сможете полечиться. Вы знаете, как бы я обрадовался, если б вы возвратились, но вчера я ещё раз говорил с Задлером о вашем намерении вернуться сюда и спрашивал, можно ли это; он сказал, что ни под каким видом вам не следует возвращаться раньше, чем через год, если хотите совершенно выздороветь, в противном случае, добавил он, климат России убьёт вас; так что рассудите, позволю ли я вам приехать после подобного заверения; мой вам совет не ехать в Италию, раз болезнь там не вполне исчезла, ведь она вас не любит и, к несчастью, уже доказала это однажды; отправляйтесь на зиму в Вену или Париж, а весной возвращайтесь большим и толстым.