Тогда германцы обрушили на русскую канонерку всю чудовищную мощь своих орудий. Как живые, застонали надстройки маленького корабля. Один за другим падали убитые и раненые русские моряки. Корабль охватил пожар. А иссеченные осколками борта канонерской лодки раскалились до того, что шипели, соприкасаясь с холодной морской водой...
Германский линейный корабль ведёт артиллерийский огонь.
— Ну что, сдаются? — спросил немецкий адмирал, поднося к глазам бинокль.
— Никак нет! Продолжают отбиваться!
— Невероятно! Бой длится уже сорок минут! Предложите ещё раз!
Адмирал не верил своим глазам, но на израненном, изувеченном, потерявшем ход русском корабле — теперь это был уже просто горящий кусок металла — ещё были живые люди. И они стояли у единственной уцелевшей пушки.
— Господин капитан второго ранга, — обратился к капитану Черкасову юный мичман Михаил Мурзин, — немцы опять сигналят прожектором! Предлагают сдаться!
— А вы помните девиз русских моряков, мичман? — вместо ответа спросил дважды раненый Петр Нилович Черкасов.
— Так точно! «Погибаю, но не сдаюсь»!
— Ну тогда — огонь!
И единственная пушка выпустила по врагу последний снаряд.
— Добейте же этих упрямцев! — в ярости выкрикнул германский адмирал.
Сразу пять немецких эсминцев одновременно выпустили по «Сивучу» свои торпеды. Остов горящего корабля-героя содрогнулся от страшного взрыва. И горящий Андреевский флаг, гордо развевавшийся на мачте канонерской лодки, исчез в чёрной пучине.
Немецкие корабли начали подбирать из воды немногочисленных раненых моряков. Но Петра Ниловича Черкасова среди них не было. Как и положено командиру, он принял смерть вместе со своим кораблём.
Когда окровавленные, с трудом передвигавшие ноги русские моряки появились на палубе германского линкора, то замерли от удивления. Вдоль палубы была выстроена вся команда во главе с адмиралом, и все они молча вскинули руки к козырькам фуражек, отдавая высшие воинские почести русским героям. А немецкий корабельный оркестр исполнил гимн России. Такого случая история войн не знала ни до, ни после.
А на следующий день немецкая эскадра неожиданно покинула Рижский залив. И два года германские военные корабли почти не пытались проявлять активность в этом районе. Слишком хорошо они помнили непобедимый «Сивуч» и его командира — доблестного капитана Черкасова.
Шел 1925 год. Семь лет как закончилась Первая мировая война. В её результате прекратили своё существование огромные империи — Российская, Германская, Австро-Венгерская, Османская (Турецкая). И появились новые государства, в том числе Польша. В её состав вошли многие территории бывшей Российской империи. И теперь польские военные вели работы по разборке многочисленных военных руин, разбросанных по всей стране — разбитых снарядами дотов, разрушенных крепостей и фортов. Их разбирали на кирпич, который потом использовали в мирном строительстве.
В одной из таких крепостей сапёрная команда осторожно разбирала завалы битого камня. И внезапно наткнулась на подземную галерею, уводившую куда-то в темноту. В глубине галереи обнаружилась стальная дверь, тоже заваленная камнями.
Руины 2-го форта крепости Осовец (современный вид).
Вход в правое крыло 4 - го форта Гродненской крепости (современный вид).
Но когда поляки начали разбор завала, из-за двери внезапно раздалось по-русски:
— Стой, кто идет?
Всем показалось, что они ослышались. Но за дверью отчетливо щёлкнул затвор винтовки:
— Стой, стрелять буду!
Сомнений уже не было — за дверью находится неизвестный вооружённый человек. Испуганные польские солдаты позвали своего офицера. Во время Первой мировой он служил в русской армии и хорошо знал русский язык.
— Кто за дверью? — требовательно поинтересовался он.
— Я часовой, охраняю склад!
— А я майор Войска Польского. Приказываю тебе сдать пост!
— Не знаю я такого войска, и пост свой сдам только начальнику караула или разводящему. Отойди!
Читать дальше