Константин Кеворкян - Братья и небратья. Уроки истории [litres]

В женщине всегда искал единомышленницу и опору. Периодически опирался на пустоту и скатывался по лестнице до самого подвала. Через некоторое время выползал оттуда на манер перепачканного углем, нахального кота. Блистал голодным глазом, орал и просился на руки.

К старости усвоил, что маникюр для женщины, словно геральдика для знатока – язык посвященных. Научился готовить сам, а не ждать милостей от женской природы. Валяющиеся на утренней кровати пустые дамские трусы вызывают желание зашвырнуть их подальше и вечно любоваться обнаженной натурой.

В мемуарах Корнея Чуковского описан пожилой граф, тронувшийся рассудком и считавший, что должен переспать со всеми женщинами мира. «Я должен оплодотворить всех женщин мира, а меня и на пол-Европы не хватит», – горестно вздыхал любвеобильный вельможа. Кажется, я его понимаю.

Весна пробуждает желание провожать всех проходящих женщин долгим кошачьим взглядом с подоконника, что и делаю в письменном виде. Спасибо, наши любимые, за все! А за прочее – простите.

Свои пятьдесят лет я представлял себе по-другому. Представлял неясно, смутно, но точно не так. Оказывается, предавать могут не только люди, но и целые государства. В результате, я таки выскользнул за удавку харьковской окружной дороги. Однако застрял на полдороге между нею и МКАДом. Так до Москвы и не дошел. Не люблю я эти окружные трассы – не приживаюсь на них, как некоторые.

Меня читают и просят писать еще. Без этого, наверняка, погряз бы в сельском хозяйстве. А сейчас у меня имеется неубиенный довод лежать на диване, смотреть новости и не полоть бурьян на огороде (на необходимость чего мне постоянно намекают). Собственный юмор до сих пор связан с украинскими реалиями, а потому местным жителям все менее понятен. Они внутренне уже отсоединились.

Научился проводить в очередях больше получаса, шумно возмущаться и тихо ненавидеть. Могу молчать сутками, и мне это нравится. Отшелушились ненужные совещания, встречи, звонки. Два года я почти всегда просыпаюсь без будильника. Вы даже не представляете, какое это счастье! Несколько раз делал физзарядку. Ужаснулся этим потугам.

Вижу море, когда захочу. Теперь меня больше привлекают горы – там нет людей и новостей. Без регалий, статусов и денег стал прозрачным, словно чистое стекло: когда я пришел по делу к высокопоставленному местному чиновнику, он смотрел сквозь меня. В ответ я радужно улыбался и бликовал солнечными зайчиками.

Денег нет – будто очутился в молодости. Но молодости тоже нет, хотя вредные привычки до сих пор доставляют радость; полученные профессиональные знания таки пригодились, жизненный опыт придает спокойствие. Научился питательно готовить корнеплоды.

После тридцати лет беспорядочных просмотров демоверсий женских тел принципиальной разницы между ними не обнаружено. Теперь все тревоги за строгое воспитание детей и тщетная надежда на общее исправление нравов. Дети – это наше прошлое.

По счастью, сегодня со мною мои близкие и мои друзья. Увы, многих не хватает за накрытым столом – отца, Сережи Короткова, Бориса Чурилова, Олега Голубничего. Но знаю, что сегодня они были бы на этой стороне и за моим столом. Иногда мне даже снится, что мы все молодые (а многие еще и живые), весело отмечаем и я просыпаюсь с нетерпеливым томлением в печени…

Стакан жизни уже больше пуст, нежели полон, но это только повод его наполнить лишний раз.

Если в ваши двадцать лет женщина кажется загадкой, то к тридцати к ней возникают вопросы. К сорока вопросов становится еще больше, а к пятидесяти все вопросы исчезают.

И молодые девушки смотрят в вашем направлении, но видят других. Попытки привлечь их внимание проверенными шутками старомодны, а современными скетчами – вызывают почтение к возрасту.

В разговорах проскакивают обороты «это было лет двадцать назад»; и азарт скорости сменился мерностью передвижения; и дети, рождение которых мы недавно праздновали, заговорили юношеским басом.

Коньяк еще великолепно пьянит, но буйство чувств и брутальность похмелья исчезли по причине благоразумной осторожности. Встречи с друзьями носят плановый характер с обязательным возвращением домой. Припозднившийся циник жалок.

Вино из смысла вечеринки превратилось в легкий напиток для тостов, и жизни с вами становиться просто скучно: «Не забудем, не проспим… Будильник поставить надо!..» Не уходи, закатная жизнь, нам есть еще о чем потолковать.