2 февраля 1430 года «священник Прокоп, руководитель походного войска таборитского» (так звучал титул Прокопа), направил в Бамберг письмо, в котором, отвечая от имени объединенных гуситских войск на просьбы бамбержцев о перемирии, писал: «Мы просим вас, чтобы вы прежде всего вернулись к истинам Евангелия, за которые мы по сей час изо дня в день ведем неустанную битву. Как только вы согласитесь на это, сразу же прекратятся все опустошения, и мы не будем вынуждать вас к денежным выплатам или силой оружия отнимать ваше достояние, напротив — мы станем защищать вас от всякого, кто на вас нападет и будет вас грабить» [168] Tamtéž, str. 198.
. В годину самой ожесточенной борьбы Прокоп Великий настаивал только на принятии гуситской программы «евангельских истин». Беднота и мелкие ремесленники Бамберга поняли, что принятие предложения Прокопа поможет им в их беде. Богатое бюргерство и церковная знать, страшась приближающихся революционных армий, бежали из города. «На улицах остался только простой народ, — писал в своей хронике немецкий купец Бурхардт Цинк, — большие толпы народа, бродившие по городу из конца в конец, овладели домами богатых горожан. Бедняки нашли в домах вино и другие вещи и захватили все это с собой; они ели, пили и услаждались. Они направились также в дома богатых священников и каноников, бежавших из города. И тут чернь вела себя не лучше, чем в домах горожан. Именно по поводу этого господства черни говорилось, что Бамбергом овладели гуситы. Но это была неправда» [169] Tamtéž, str. 197.
. Действительно, гуситам незачем было захватывать Бамберг, они и без того достигли своей цели. Революционный народ изгнал патрициат и высшую церковную знать; город стал на сторону гуситского революционного движения.
События в Бамберге позволяют нам ответить на вопрос, почему гуситы брали один укрепленный город за другим, почему столь безмерный ужас охватил бюргерство Германии. Суть дела была в том, что бюргеры опасались одновременно двух врагов: революционных гуситских войск на поле боя и гневной толпы бедняков на улицах своего города. Поэтому даже столь отдаленные от Чехии города, как, например, Франкфурт-на-Майне, ассигновали большие суммы на углубление рвов, укрепление стен, на «поддержание — порядка» в городе. А между тем войска гуситов, подобно гигантской лавине, неуклонно приближались к Нюрнбергу. «И чехи свободно продвигались по этим странам, разделившись на пять армий, и чинили великий ущерб; и повсюду люди говорят, что сожгли они во время этого похода около 70 укрепленных мест, а число [сожженных] крепостей и деревень неизвестно; жители всех этих немецких земель не смели выступить в поле против чехов» [170] Staré letopisy, str. 81 (в издании Харвата это место также было изъято фашистской цензурой).
.
Богатыми купцами Нюрнберга овладела паника. Бургграф Нюрнбергский, наместник короля Сигизмунда в Германии Фридрих Гогенцоллерн, отправил навстречу гуситам послов, предлагая им золото. Гетманы походных войск получили несколько тысяч золотых с одним условием, чтобы они пощадили Нюрнберг — крупнейший немецкий торговый центр (курфюрст Бранденбургский Фридрих заплатил 14 тысяч золотых, герцог Баварский— 10 тысяч золотых и Нюрнберг — И тысяч золотых). Однако Прокоп Великий, получив столь громадные суммы, отнюдь не намерен был этим удовлетвориться. Свое победоносное продвижение, которое повергло в ужас немецких феодалов, он использовал, чтобы снова добиться публичной дискуссии. Он заключил с Фридрихом Гогенцоллерном так называемое «Бегеймштейнское соглашение», в силу которого Фридрих Гогенцоллерн обязался предоставить многочисленной чешской делегации возможность посетить Нюрнберг и выступить перед собравшимся народом в защиту четырех статей. После многолетней борьбы перед гуситами снимались, наконец, феодальные барьеры, они получали возможность свободно изложить свое справедливое учение. Значение победы, одержанной гуситами, огромно; оно не умаляется даже тем, что, несмотря на обещания и обязательства Фридриха Нюрнбергского, диспут не состоялся — папе и королю Сигизмунду удалось уговорить Фридриха нарушить его обещания (или, что всего вероятнее, сам Фридрих воспользовался уходом гуситских войск, чтобы нарушить данное им слово).
После заключения «Бегеймштейнского соглашения» большой «прекрасный поход» закончился. Войска, участвовавшие в нем, со славой вернулись в Чехию. Старый летописец с гордостью писал об этом походе: «Таких прекрасных походов до Мейссена чехи никогда еще не делали, и никто ничего подобного никогда не слышал, и нигде в хрониках этого не записано» [171] Staré letopisy, str. 81.
. Действительно, успехи гуситов были велики. После разгрома немецких феодалов северные и северо-западные границы Чехии были защищены от нападения извне, в Бамберге беднота захватила власть (правда, она продержалась недолго — только пока походные войска гуситов стояли вблизи города); побежденный Фридрих Гогенцоллерн не только обязался ежегодно платить чехам дань, но и принужден был дать обещание устроить публичный диспут в Нюрнберге. Бесконечные ряды телег полны были драгоценной добычей, захваченной у немецких патрициев, дворян и церковной знати. С гуситами в Чехию пришло множество немецких батраков, предпочитавших борьбу в рядах чешской революционной армии прозябанию под игом эксплуататоров.
Читать дальше