Ниал Фергюсон - Дом Ротшильдов. Пророки денег, 1798–1848

Еще в одной апокрифической истории роли менялись: хитрый биржевой маклер вламывался к Натану в дом под видом пьяного, подслушивал щекотливые сведения и мчался назад, на биржу, где и получал огромную прибыль.

В 1840-е гг. газета «Рейлуэй тайме» ссылалась на «неприятный факт: „Таймс“ неизменно и систематически участвовала в прибылях от всех займов покойного м-ра Ротшильда». Карьера Алсагера закончилась катастрофой: он ушел из газеты после того, как в счетах обнаружилась большая «недостача». Вскоре после этого он покончил с собой.

Очевидно, свадьба в тот раз не была доведена до конца по причинам, которые становятся ясны из намеков. «Похоже, — со свойственной ему прямотой писал Джеймс, — красный король не позволит ему насадить птичку на вертел, несмотря на то что он поймал ее в силок». Лайонел выражался более деликатно: «До сих пор мне нечего сообщить, так как ты хорошо знаешь, что от сильного внезапного страха у молодых дам обычно начинается то, что с ними происходит регулярно. Могу лишь сказать, что она самая красивая во всех отношениях». Разные способы выражения прекрасно иллюстрируют разницу между поколениями; в то же время то, что оба мужчины сочли нужным высказаться на эту тему, доказывает, как мало тайн было между членами этой семьи.

Пришлось составить генеральные доверенности, чтобы старшие клерки могли действовать в отсутствие членов семьи, — редкое, почти беспрецедентное событие для того времени.

«Сначала я осмотрелся. Каждую минуту отворялась небольшая дверь и входил один биржевой агент за другим, громко говоря цифру; Ротшильд, продолжая читать, бормотал, не поднимая глаз: „да, — нет, — хорошо, — пожалуй, — довольно“, и цифра уходила. В комнате были разные господа, рядовые капиталисты, члены Народного собрания, два-три истощенных туриста с молодыми усами на старых щеках, эти вечные лица, пьющие на водах — вино, представляющиеся ко дворам, слабые и лимфатические отпрыски, которыми иссякают аристократические роды и которые туда же суются от карточной игры к биржевой. Все они говорили между собой вполголоса. Царь иудейский сидел спокойно за своим столом, смотрел бумаги, писал что-то на них, верно, все миллионы или по крайней мере сотни тысяч» (А. И. Герцен. Былое и думы. Ч. V).

Дом был снесен после смерти Карла Майера в 1886 г., а участок подарен городу Франкфурту.

Судя по всему, отец наложил на Ансельма некоторые финансовые ограничения — возможно, он хотел, чтобы сын «берег силы» для австрийских поместий, которые он когда-нибудь унаследует. В 1843 г., увидев привлекательный участок в Эммерихе в окрестностях Франкфурта, Ансельм вынужден был просить деньги у Джеймса. Он хотел выдать свою покупку за спекулятивное капиталовложение. Что характерно, в роли «казначея» для нового дома в Грюнебурге пришлось выступить Амшелю.

Несмотря на признание в «плохом мнении» о евреях в целом, Теккерей подружился с женой Энтони Луизой и женой Лайонела Шарлоттой после случайной встречи в 1848 г.

В конце 1849 г. Гейне послал ей экземпляр послереволюционного стихотворения, в котором содержится страстное обличение тех сил, которые подавили венгерское восстание. Было хорошо известно, что Ротшильды поддерживали спонсируемую Россией реакцию.

Скорее всего, Джеймс побывал на втором представлении, окончившемся провалом.

Ротшильды ссудили правительству Португалии 88 688 ф. ст. на 4 месяца — на выплату процентов по трехпроцентным облигациям. В качестве залога правительство передало «регентские облигации» по номинальной стоимости в 600 тысяч фунтов. После того как правительство не сумело вернуть 88 688 фунтов, Лондонский дом продал эти облигации, но португальское правительство заявило, что Ротшильды без необходимости тянули с продажей, чтобы собрать больше процентов. Окончательный вердикт (из-за некоторых формальностей) вынесли в пользу португальского правительства.

Что любопытно, Меттерних дал понять: он не возражает против тайного участия Ротшильдов в испанской операции в сотрудничестве с другими банками. Его волновало, что имя «Ротшильд», если его начнут публично ассоциировать с регентством Марии-Кристины, укрепит позиции последней. Предупреждения Бройля, высказанные Джеймсу, трудно примирить с его же речью 8 марта о займе, поддержанном Францией, направленном на то, чтобы встроить Испанию «в финансовую систему Европы, которая в данный момент образует нечто вроде республики, нечто вроде федерации, члены которой солидарны друг с другом и в определенной мере взаимно поддерживают друг друга». Когда его попросили объяснить, в чем конкретно будет выражаться поддержка Франции, он тут же изменил свое мнение.