Ханна Ротшильд - Баронесса. В поисках Ники, мятежницы из рода Ротшильдов

Hannah Rothschild

The Baroness

The Search for Nica, the Rebellious Rothschild

Все права защищены.

Любое воспроизведение, полное или частичное, в том числе на интернет-ресурсах, а также запись в электронной форме для частного или публичного использования возможны только с разрешения владельца авторских прав.

Книга издана с любезного согласия автора и при содействии The Wylie Agency.

All rights reserved

Copyright © 2012, Hannah Rothschild

© Любовь Сумм, перевод, 2014

© «Фантом Пресс», оформление, издание, 2014

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru), 2014

Ника, Мексика, 1947 год

Ротшильды (неполное родословное древо)

Первым при мне упомянул о ней дедушка Виктор. Он пытался научить меня простенькому блюзу в двенадцать тактов, но мои одиннадцатилетние пальцы оказались неуклюжи и слишком малы.

– Ты как моя сестрица, – проворчал дед. – Любить ты джаз любишь, но учиться терпения нет.

– Какая сестрица? Мириам или Либерти? – спросила я, сделав вид, будто не услышала критику.

– Нет, та, другая.

– Какая – другая?

В тот же день я отыскала ее имя на родословном древе Ротшильдов: Панноника.

– Кто такая Панноника? – спросила я своего отца Джейкоба (как-никак она приходилась ему тетей).

– В семье ее звали Ника, а больше я ничего не знаю, – ответил он. – О ней никогда не говорят.

Наше огромное семейство рассеяно по всему свету, и отца, видимо, нисколько не смущало, что он мало что знает про одну из ближайших родственниц.

Но меня было уже не остановить. Я обратилась к своей двоюродной бабушке Мириам, сестре Ники, известному ученому, и та сообщила мне: «Ника живет в Нью-Йорке», а после захлопнулась, как устрица.

Еще один информатор добавил:

– Она – покровительница искусства, своего рода Медичи или Пегги Гуггенхайм джаза.

И перешептывания:

Ее прозвали «Баронессой джаза». Она живет с чернокожим пианистом. Во время войны летала на бомбардировщике «ланкастер». Тот наркоман, что прославился игрой на саксофоне, – Чарли Паркер – умер в ее апартаментах. У нее пятеро детей и триста шесть кошек. Семья порвала с ней (вовсе нет, запротестовал кто-то). Ей посвящено двадцать песен (поднимай выше, двадцать четыре). Она носилась по Пятой авеню наперегонки с Майлзом Дэвисом. Про наркотики слыхали? Она села в тюрьму вместо него. Вместо кого? Телониуса Монка. История подлинной великой любви.

– Какая она – Ника? – вновь пристала я к Мириам.

– Вульгарная. Она вульгарная! – сердито ответила моя двоюродная бабушка.

– Что это значит? – настаивала я.

Мириам объяснять не стала, но дала мне номер телефона сестры. И вот в 1984 году, впервые отправляясь в Нью-Йорк, я за несколько часов до прибытия позвонила Нике.

– Хотите встретиться? – неуверенно предложила я.

– Охренеть как, – ответила она. Не очень-то похоже на то, как обычно выражаются семидесятилетние двоюродные бабушки. – Подъезжай в клуб к полуночи.

Этот район еще не затронула цивилизация. Полно наркоманских лежбищ, и на улице в любой момент жди ограбления.

– Как найти клуб? – спросила я.

Ника расхохоталась:

– Увидишь мой автомобиль! – И повесила трубку.

Пропустить этот автомобиль мог бы разве что слепой. Огромный голубой «бентли», припаркованный посреди дороги. Внутри на кожаных сиденьях обжимались двое пьянчуг.

– Пусть себе – зато присмотрят, чтобы тачку не угнали, – пояснила потом Ника.

Маленькую дверь в подвал найти было труднее. Я громко постучала. Спустя пару минут в двери отворилась форточка и за решеткой возникло смуглое лицо.

– Чего?

– Я ищу Паннонику, – сказала я.

– Кого?

– Паннонику, – повторила я, проклиная свой английский акцент. – Ее обычно Никой зовут.

– А, Баронессу! Так бы сразу и сказала.

Дверь распахнулась, за ней обнаружилось небольшое подвальное помещение – убогое, прокуренное, тесное. Немногочисленная публика слушала пианиста.

– Она за своим столиком.

Высмотреть Нику, единственного белого человека в этой компании, было нетрудно, тем более что сидела она прямо у сцены.

На снимки из нашего семейного альбома она походила мало. На фото была прелестная дебютантка, волосы цвета воронова крыла укрощены и зачесаны, выщипанным бровям придана модная изогнутая форма, рот накрашен – надутые губки, «укус пчелы». На другой фотографии Ника представала не столь элегантной: волосы распущены, ни намека на косметику, и все же вылитая голливудская звезда в роли шпионки времен Второй мировой. Но