Ниал Фергюсон - Дом Ротшильдов. Пророки денег, 1798–1848

Как министр финансов, а затем премьер-министр, Виллель преуспел в наведении порядка во французской финансовой системе, однако другие «ультрас», считавшие себя не такими «расчетливыми» (например, Шатобриан), его не любили.

Знаменательно, что ни один Ротшильд в Мадрид не поехал; вести переговоры доверили агентам, сначала Белину, а затем Реневье.

В 1807 г., после французского вторжения, португалький кронпринц Жуан уехал в Бразилию. В 1812 г., когда французов выгнали из Португалии, Жуан отказался покидать Бразилию и восхвалял ее «за достоинство, величие и подлинность королевской власти», равные Португалии в период после 1816 г., когда умерла его мать. Через шесть лет, когда Жуан VI вернулся в Португалию, его сын Педру стал бразильским императором и сохранил титул даже после августа 1825 г., когда была признана независимость Бразилии. В следующем году, после смерти Жуана, Педру, в свою очередь, передал португальский престол своей дочери Марии, хотя такое решение оспаривалось братом Педру, Мигелом.

Проще говоря, план, разработанный Натаном, заключался в том, чтобы Ротшильды, Бэринги и Лаффитт вместе провели конвертацию в обмен на экономию в первый год, которая получалась из этой операции (28 млн франков). Чтобы повысить привлекательность конвертации, Натан настоял, чтобы Банк Франции установил ставку дисконта в 3 %.

См., например, письмо Джеймса из Парижа Натану в Лондон от 25 января 1825 г.: «Министр сегодня сказал мне: „Месье Ротшильд, у вас репутация человека, который продает большое количество рентных бумаг“. Поэтому я должен соблюдать осторожность, чтобы не настраивать против себя правительство. Однако я думаю, что в понедельник или вторник, когда король должен произнести речь, я сумею продать [рентные] бумаги по более высокому курсу, чем сегодня, и выгадаю на этом, так как не предвижу значительного роста».

На самом деле Натан вмешался, чтобы поддержать рентные бумаги после отклонения закона о конвертации, который поднял волну продаж в Париже и Лондоне.

Из 26 зарубежных государственных займов на общую сумму 52,4 млн ф. ст., которые были выпущены в 1823–1826 гг., 16 не погашались в течение нескольких лет.

Удивительно! В то время Ротшильды еще боялись, что векселя, индоссированные ими, могли не принять.

См. ил. 10.7. Ее название на немецком представляет собой каламбур: буквально Musterreiter значит не только «Образцовый рыцарь», но также и «Рыцарь с образцами» (товаров).

См. ил. 7.1.

Происхождение крика «хеп» объясняют по-разному: как акроним фразы Hierosolyma est perdita («Иерусалим пал»), как подражание блеянию козлов, что содержит намек на еврейские традиционные бороды. Такая же неблагоприятная реакция на эмансипацию евреев наблюдалась во многих немецких городах.

Позже Маколей повторил эти стихи в письме сестре:

Заем был предназначен единственно для того, чтобы Бразилия получила возможность выплачивать проценты по уже существующему долгу. Джеймс «довольно откровенно признавал, что через два года эти люди ничего не заплатят»; но в ближайшей перспективе такой шаг повысил цену на бразильские облигации.

Очевидно, долг так и не был возвращен, поэтому драгоценности остались у Натана.

На самом деле Амшель угостил его роскошным обедом, на который также были приглашены ведущие фигуры франкфуртского дипломатического корпуса. В «Аугсбургер цайтунг» сообщалось, что «лестница, ведущая в банкетный зал, была устлана красным ковром и украшена венками из цветов и растений… На обеде присутствовали несколько самых выдающихся посланников Германского союза, а также иностранных министров. Гости наслаждались обедом, на который не пожалели расходов».

Из восьми купцов немецко-еврейского происхождения в Манчестере в 1806 г. только Натан сохранил принадлежность к своей вере.