Ахмед Искендеров - Тоётоми Хидэёси

Жестоко подавляя малейшее проявление неповиновения, Ода Нобунага, как считает японский историк Судзуки Рёити, не мог рассчитывать на поддержку крестьян. При этом ученый ссылается на письмо из 17 пунктов, которое Нобунага направил сёгуну Асикага Ёсиаки в 1572 году, где он выразил свое удивление и неудовольствие по поводу того, что происходит в стране, особенно в связи с крестьянскими волнениями [601].

Вместе с тем следует, очевидно, иметь в виду и объективный характер тех событий, которые развертывались на политической сцене Японии. Крестьянство, поднимавшееся на борьбу под религиозными лозунгами, далеко не всегда слепо следовало за своими религиозными наставниками. При анализе религиозного по форме движения крестьян, получившего наименование икко икки, и его оценке исследователи вынуждены в основном опираться на документы, исходящие либо от буддийского духовенства, выступавшего в роли лидера этого движения, либо от светских феодалов, боровшихся против буддийской церкви и поддерживавших ее сил, в том числе и крестьянских выступлений, имевших религиозную окраску. Исследователям почти ничего не известно о позиции самих крестьян, их настроениях, думах и чаяниях и о том, в какой мере их действительные устремления нашли свое адекватное выражение в дошедших до нас документах, составленных буддийским духовенством, претендовавшим на роль не только политического и военного руководителя религиозных восстаний крестьян, но и идейного лидера крестьянства. Мы не знаем также, насколько достоверны сами источники, которые составлялись при определенном направленном воздействии господствующего класса феодалов, стремившегося изобразить крестьянские восстания как выступления сборища мятежников, государственных преступников, бандитов и разбойников. В каждом источнике, а особенно когда речь идет о крестьянской борьбе, нельзя не видеть его классовую направленность, выраженную в нем вполне определенную политическую тенденцию, чисто практические задачи и цели.

Движение икко икки было не только разношерстным по составу участников; по существу, оно объединяло три разных по целям движения. Участвовавшие в нем наряду с крестьянством владельцы земельной собственности, включая так называемых земельных самураев, и буддийское духовенство в лице могущественного храма Хонгандзи с его многочисленными местными храмами и огромным монашеским воинством стремились использовать революционную энергию крестьянских масс для достижения своих целей. Первые надеялись расширить свои владения и подняться на ступеньку или несколько ступенек выше по иерархической лестнице. У буддийского же духовенства аппетиты были непомерными: оно добивалось не просто расширения храмовых владений, но превращения в крупных феодалов — владетелей провинций. И непосредственные враги у них были разные. Если первые вели борьбу, так сказать, на локальном уровне, т. е. против владельцев крупных поместий, не выходя за пределы своих уездов, в крайнем случае своей провинции, то вторые ставили перед собой задачу самим стать влиятельными владетельными князьями и наравне с самыми могущественными феодалами бороться за свое не только экономическое, но и политическое господство.

Наиболее опасными и реальными противниками высшего духовенства секты Икко, которое, судя по всему, претендовало даже на обладание всей полнотой политической власти в стране, были, естественно, объединители страны — Ода Нобунага, а после его смерти Тоётоми Хидэёси. Они могли сорвать эти далеко идущие планы. Поэтому именно против них храм Хонгандзи и его многочисленные ответвления на местах развернули борьбу, втягивая в нее всех своих приверженцев, и прежде всего крестьянство как самую многочисленную и подвергавшуюся наиболее жестокому угнетению силу.

Для того чтобы привлечь на свою сторону широкие крестьянские массы и удерживать их под своим влиянием, недостаточно было одной религиозно-духовной общности и принадлежности к одной секте. Необходимо было учитывать социальные требования крестьян, проявлять заинтересованное отношение к их нуждам и заботам.

Собственно говоря, «Десять статей Хонгандзи», которые служили своего рода программой восстаний, проходивших под религиозными лозунгами секты Икко, достаточно полно выражали требования крестьян, во всяком случае на первом этапе борьбы. [602]

Многие японские исследователи обращают внимание на то, что популярность секты Икко среди крестьянских масс и вообще трудового люда в значительной мере объяснялась тем, что эта секта проповедовала более простые и доступные «истины», а ее обряды были скромны и обыденны. В ее проповедях содержались даже идеи равенства и справедливости, которые, находясь в явном противоречии с принципами феодально-сословной системы, в тот жестокий век звучали чуть ли не революционным вызовом обществу, в котором господствовал культ грубой силы, а беззаконие, угнетение и насилие вошли в его плоть и кровь.