Ахмед Искендеров - Тоётоми Хидэёси

В этой войне Япония впервые выступила в роли государства-агрессора, вызвав у народов соседних стран, каждая из которых в любой момент могла стать жертвой очередной японской агрессии, чувство тревоги и беспокойства за свою безопасность. Политика внешней экспансии, осуществлявшаяся Хидэёси в конце его жизни, породила ужо в то время, а в еще большей море в последующие десятилетия и столетия разное отношение и к самой этой войне, и к ее организатору и главному виновнику Тоётоми Хидэёси.

Наиболее воинственно настроенные правящие круги, открыто сожалевшие о печальном исходе захватнического похода на Азиатский материк, объясняли военное поражение Японии чисто случайным фактором, неудачно сложившимися обстоятельствами, которые в будущем легко могут быть преодолены, после чего Япония наверстает упущенное. Именно такой образ мыслей и такие действия создавали ту благодатную почву, на которой впоследствии бурно произрастали всевозможные милитаристские и реваншистские силы, толкавшие страну на путь опасных военных авантюр.

Но были и другие силы, которые негативно относились к этой войне, хотя и не всегда имели возможность активно противостоять агрессивной внешнеполитической линии Хидэёси. Они видели всю бесперспективность такой политики, понимали тяжесть последствий этой войны для страны в целом. Наибольшую ненависть война вызывала у простого люда, на плечи которого была взвалена тяжелейшая ноша военного бремени. Война повлекла за собой огромные человеческие жертвы, [570]принесла лишения японскому народу. Народ, прежде всего крестьян, превратили в поставщиков пушечного мяса, а с тех, кто оставался трудиться на полях, драли три шкуры, требуя все новых и новых жертв во имя победы в войне, которая велась за тридевять земель и с которой простые люди никак не связывали свое благополучие.

Даже среди ближайших сподвижников Хидэёси далеко не все были рьяными сторонниками его внешних авантюр. Можно в этой связи сослаться на позицию, которую занимал, в частности, Токугава Иэясу и которая, хотя и не была до конца последовательной и решительной, тем не менее достаточно ясно свидетельствовала о его негативном отношении к данной войне. Возможно, правы те исследователи, которые считают, что одна из причин того, почему, придя к власти, Токугава Иэясу, а в дальнейшем и другие представители дома Токугава стали проводить так называемую политику закрытой страны, т. е. почти полной ее изоляции от внешнего мира, заключалась в опасении, как бы Япония сама не стала объектом не только вражды, но и военного нападения стран, в отношении которых она совершила акты агрессии.

В XX веке японо-корейская война XVI века нередко становилась предметом особого к себе внимания со стороны японской военщины. Выискивая всевозможные «исторические аргументы» в оправдание захватнической политики Хидэёси и спекулируя на его популярности в народе, она пыталась представить свои агрессивные действия так, словно они являются продолжением дела Хидэёси, осуществлением миссии, уготованной Японии самой историей. Однако агрессор не перестает быть агрессором, если даже рядится в тогу миротворца. Агрессия не имеет оправдания в наши дни, как не имела его в прошлые времена, ибо в ней всегда проявлялось и проявляется все самое отрицательное, что встречается в развитии человеческого общества.

История беспристрастна. Она судит сурово, но справедливо. Правда, далеко не всегда из ее уроков делаются надлежащие выводы. За это приходится расплачиваться. И не только отдельным историческим деятелям, которые не считаются с объективной логикой общественного развития, но и целым странам и народам, которые долго несут на себе груз прошлых ошибок, испытывая тяжелые последствия содеянного их далекими и не очень далекими предками. Японо-корейская война — весьма поучительный в этом отношении урок истории.

Когда Хидэёси лишь начинал свою военную и политическую карьеру, Япония была охвачена не только постоянными феодальными междоусобицами, но и мощными народными движениями, достигшими к тому времени небывалого размаха и остроты. Главная отличительная черта народных движений в Японии того периода заключалась в том, что они происходили, как правило, одновременно, а иногда и в тесной связи и прямом взаимодействии с феодальными войнами. Основное содержание всей политической жизни страны в эпоху, охватывавшую почти целиком два столетия — XV и XVI, составляли беспрерывные междоусобные войны, которые вели феодалы против центральной власти и друг с другом ради расширения своего влияния, укрепления военно-экономического могущества и утверждения своего независимого положения. Именно это обстоятельство наложило весьма существенный отпечаток на народные движения, на выступления крестьян, что определенным образом отразилось на формах и методах борьбы народных масс, характере требований, общей социально-политической направленности этого движения.