Готхард Хейнрици - Заметки о войне на уничтожение [Восточный фронт 1941–1942 гг. в записях генерала Хейнрици]

Письмо жене, [Спас–Деменск] 21 февраля 1942 г.

BArch. N 265/156. Bl. 26

Последние дни были настолько полны событиями, что у меня не было времени нормально написать [225].

Очень важный военный маневр, на который мы всем сердцем надеялись, нам не удался. В нашей ситуации это крайне неприятно.

Общий покой навевает на нас беспокойство. Противник, по–видимому, готовит большой удар. 23 февраля должен быть день Красной армии. Не исключено, что они ударят в этот день.

Позавчера вечером мне позвонил Хартмут. Он был доволен и в хорошем настроении. Он стоит на дороге в Тулу, севернее Орла.

Письмо жене, [Спас–Деменск] 25 февраля 1942 г.

BArch. N 265/156. Bl. 27

[…] Два дня как мы снова в сильном беспокойстве. Опять возникла ситуация, которую мы уже неоднократно переживали и в которой только недавно выстояли. Мы бьемся за нашу жизненную артерию, перерезанную вот уже 48 часов. Сегодня вечером опять ее освободили, но мы не знаем, надолго ли. Противник располагается близко к ней и — отбитый нами сегодня — вероятно, опять возобновит свои атаки. Сейчас конца этому не видать. Вновь и вновь он бросает в бой новых людей, свежие пополнения и в этом отношении кажется неистощимым. Когда же наконец выпутываешься из тяжелой ситуации, то не знаешь, что же еще плохого случится в ближайшее время. Уже три месяца такой жизни, что изнуряет, угнетает, просто убивает.

С этим письмом мне пришлось на два часа прерваться. На другом участке опять сложилась очень скверная ситуация. И вот так беспрестанно, от кризиса к кризису. […]

Запись в дневнике, [Растенбург] 28 февраля 1942 г.

BArch. N 265/14. Bl. 21

В 10 часов — полет на «Ю», Смоленск–Растенбург [226], прибытие в 13 часов. После обеда с ф[юрером] — обсуждение положения отдельных армий.

С моей стороны: описание ситуации на шоссе, давления противника с юга и севера (десантные бригады). Угроза: наше снабжение может быть отрезано ежечасно; запрос на разрешение сдать Юхнов. Причина: нам нужны резервы, мы должны высвободить войска. Иначе шоссе, которое удерживают наспех собранные формирования, будет перерезано у нас в тылу. От шоссе зависит жизнь и смерть армии. Возражение с его стороны: тогда нам придется сдать дорогу Юхнов—Гжатск, единственную возможность снабжения в период распутицы. — Здесь он ошибается. В период дождей эта дорога превращается в болото. Толку никакого.

Он борется за признание его позиции. Оттягивает решение. Соглашается только после того, как перед концом совещания Клюге поддерживает запрос и описывает дорогу Юхнов—Гжатск как непригодную. Ф[юрер] говорит, что по сути не важно, стоим мы в 10 километрах западнее или восточнее Юхнова. Теперь, когда, по его мнению, фронт стабилизировался, он не будет спорить о нескольких километрах. Его, быть может, считают «твердолобым», поскольку до этого он железно выступал против любого отступления. Это было необходимо, чтобы стабилизировать фронт в целом. Были люди, которые считали, что наше дело пропащее. Только приказав безоговорочно удерживать линию фронта, он смог противостоять панике. (В общем смысле — очень правильно, но в частностях — взгляд неверный. В этой ошибке коренятся наши постоянные кризисы и высокие потери.)

Ф[юрер] проявляет большой интерес к техническим деталям, явно питает слабость к технике. Полагает, что противотанковая оборона имеет такое превосходство над танками, что в 1942 г. последние исчезнут. (?) Считает, что Англия на сегодня в таком же положении, в каком была Германия в 1918 г. В целом излучает невероятную уверенность.

Письмо жене, [охотничий домик под Растенбургом] 28 февраля 1942 г.

BArch. N 265/156. Bl. 28

Сегодня меня и других командующих армиями вызвали к фюреру, чтобы описать ему наше положение и выработать план действий.

В 10 утра мы вылетели из Смоленска и в 13:00 приземлились в ставке фюрера. Впервые с Троицы снова в Германии, в приличных зданиях, в атмосфере порядка. Почти немыслимое состояние. Есть туалет со сливом и ванна, а на столе стоят цветы. Невообразимо. Сейчас жду телефонного разговора с тобой, который я заказал.

У всех тут огромный оптимизм. Увы, но наша локальная ситуация сейчас куда хуже. В данный момент мы находимся под исключительным давлением. То, что произошло сегодня, — это отдушина, возможность вырваться из постоянного напряжения, отвлечься от этих качелей. […] Надеюсь, дела у нас пойдут так, как это видится фюреру — […]

Завтра в первой половине дня «Ю» доставит меня обратно в Россию. С каким удовольствием я бы предпочел остаться в Германии.