Готхард Хейнрици - Заметки о войне на уничтожение [Восточный фронт 1941–1942 гг. в записях генерала Хейнрици]

BArch. N 265/14. Bl. 18–20

[…] 14 февраля, к нашему удивлению, мы узнали, что фельдмаршал [Клюге] отдал приказ 2–й танковой армии идти на Маклаки и Космачево. Нас об этом в известность не ставили. Лишь по оказии, из случайного донесения мы об этом узнали. Так наша договоренность со 2–й танковой армией была нарушена, дыра под Кировом [220]осталась открытой, и сосредоточившийся там, как мы полагали, противник сохранил возможность наступать на северо–восток на шоссе. […]

Я позвонил фельдмаршалу и попросил его изменить свой приказ 2–й танковой армии. Он был очень рассержен. Предложение и пожелание командования сухопутных сил соединиться под Мосальском оказалось полнейшей утопией. На карте 1:300 000 оно выглядит как теоретически верная мысль, но не в нашем нынешнем положении (окружены, почти в котле, дивизии с полками по 100–200 человек, которые могут лишь с крайним напряжением сил отражать бешеные атаки противника; пример: 31–я дивизия, держит 17 километров фронта, выдержала 73 атаки; 131–я дивизия, держит 11 километров, за время с 21 января по 16 февраля выдержала 53 атаки силами более роты, собственные потери — 530 убитых, 1400 раненых, 1100 обмороженных).

Тогда Клюге предложил маленький компромиссный вариант. […] И этот вариант на данный момент нам не по силам. Однако отойти от этого своего компромисса и лишить надежды верхи было бы для него крайне неудобно. Весь свой гнев он выпустил на попавшего под руку генерала фон Унру [221], который не выполнил обещания. В целом и это тоже беспочвенно. В конце концов он решил еще раз позвонить генералу Шмидту [222]и расспросить его об этом деле. Результатом переговоров стало то, что он наконец–то согласился на мое предложение. […]

Это просто чудо, что армия еще существует. Своими силами мы бы не выстояли, если бы противник верно действовал. Он считал, что с нами покончено, и думал, что силами, которые были в его распоряжении для удара по нашему тылу, можно достичь и больших целей. Он забыл, что лучше синица в руках, чем журавль в небе. Это и есть причина, по которой до сего дня всё обошлось. Но на эту причину мы, люди, никак повлиять не могли. Здесь вмешалась Высшая сила, диктующая смысл сущего. Без Него наше окружение стало бы фактом, с которым мы не могли бы ничего поделать.

И, к примеру, еще одно чудо: несмотря на усилия противника, движение по шоссе всё еще продолжается. Он может обстреливать дорогу, но прямо перед его орудиями проезжает грузовик за грузовиком. Во многие из них попадают снаряды. Но большинство добирается. Хотя в общем смысле для армии такое положение невыносимо.

Наконец–то началось и поступление пополнений. Сколько же мы этого ждали, надеялись, молились, что они наконец–то, наконец–то прибудут. Они совершенно недостаточны. Но это лучше, чем ничего. Ведь наши дивизии практически опустошены. […]

В конце января 1942 г. советское наступление выдохлось и к середине февраля общее положение на Восточном фронте в целом стабилизировалось. Тем не менее положение 4–й армии оставалось напряженным до начала мая, поскольку ей слабыми силами пришлось защищать шоссе от атак Красной армии как с фронта, так и с тыла.

Письмо жене, [Спас–Деменск] 19 февраля 1942 г.

BArch. N 265/156. Bl. 25

С тяжелейшими потерями с обеих сторон нам удалось на время избавиться от угрозы окружения [223]. В четырех местах, где противник хотел перекрыть нам кислород, он был уничтожен. После того как мы на основании допросов военнопленных подсчитали количество дивизий, что стоят в нашем тылу, то почувствовали себя словно всадник на Боденском озере [224]. Угроза была куда серьезнее, чем я предполагал. Нам сейчас совершенно ясно почему: учитывая количество и расположение сил нашей армии, русский нас списал со счетов. По человеческому разумению здесь нам должен был прийти конец. Лишь благодаря Божьей помощи и храбрости наших войск всё обернулось иначе. На одном участке, о нем говорится в свежей сводке вермахта как про лес в 80 километрах юго–восточнее Вязьмы, после недельных боев были разбиты три с половиной окруженные русские дивизии. Пять дней в снегу, без еды и крыши над головой парни сидели в своеобразной снежной крепости в лесу, под постоянным огнем нашей артиллерии их становилось всё меньше. Говорят, что насчитали 3500 убитых. Должно быть, ужасное зрелище. Сам я туда не поеду, слишком отвратительно. Похожее произошло и в других котлах.

Но это были лишь острия небольших клещей, от которых здесь — пока они окончательно не сомкнулись — удалось ускользнуть. Куда большие клещи всё еще грозят нам. Сейчас стоит зловещая тишина, к которой никто не привык. Она чуть ли не неприятнее, чем сражения, поскольку непонятно, что произойдет. Есть некоторые приметы, но нет ясных выводов. Я молю Бога, чтобы Он и далее нам помогал. […]